– Нет, просто рисую, а мангу не умею.

– А я рисую, у меня уже два альбома. Хочешь, покажу?

– С удовольствием посмотрю.

– Я тебя могу научить делать мангу, это несложно.

– Думаю, что смогу научиться.

*

Ефим Коган сразу узнал флегматичного молодого брюнета, вошедшего в гостиную. Именно этот следователь начинал кейс Наты в Севастополе. Игорь Малышев сменил капитанские погоны на майорские, еще больше погрузнел, на макушке наметилась лысина.

При виде Когана Малышев невольно дернулся и скривил рот. "Ага, - злорадно подумал адвокат, - помнишь, гаденыш, как я тебе в начале проср...ся дал?".

– Игнатий Петрович, мне нужно еще раз опросить вас и с вашего позволения повторно обследовать апартаменты потерпевшего, - сказал Малышев дворецкому.

– На это вам нужно спрашивать разрешения у хозяйки дома, - не скрывая сарказма, сказал Коган.

– Лэтти уже куда-то упорхнула, - обернулся стоявший у бара Гена, - или вы говорите не о ней, Ефим Захарович?

– Да, Геннадий Вилибалдович, я говорю о нынешней хозяйке дома, - Коган вальяжно расположился с чашкой кофе в глубоком кресле и пустил в Малышева прицельную стрелу:

– У Натальи Викторовны Навицкой... Она, кстати, немного знакома с Игорем Степановичем...
– "Ну, что, майор, стоишь, как чмо понурое? Наташа ведь хорошо помнит, как ты ее арестовывал и липовое обвинение предъявлял! Она запросто может сейчас запузырить тебя с крыльца пинком под толстый зад!"

– Я справлюсь у Натальи Викторовны, разрешает ли она вас принять. Подождите в гостиной, - Игнатий Петрович указал гостю на кресло и удалился.

Малышев под взглядом Когана чувствовал себя так, словно сидел не в удобном кресле с ортопедическими подушками, а на горячей плите.

– Если Наталья Викторовна разрешит вам пройти в комнату Вилибалда Яковлевича и побеседовать с дворецким, я пойду с вами и беседовать с Игнатом Петровичем вы тоже будете в моем присутствии, - сказал Коган.
– А то с вас станется припаять обвинение дворецкому, чтобы поскорее в прокуратуру сбагрить и "подпола" получить...

– Оскорбляете при исполнении, господин Коган!
– залился краской Малышев.
– ДА еще при свидетелях!

– А вы докажете, что я вас оскорблял, а не пошутил?!

В гостиную спустились Наташа и Жанна, смотревшие наверху альбомы.

– О-о!
– протянула Наташа.
– Вот так встреча, Игорек! Ну здравствуй. Как твои ничего?

– Ничего, - в тон ей ответил следователь.
– Привет, Ната.

– Тебе нужно посмотреть комнату Вилибалда Яковлевича?
– спросила Наташа.
– Ну надо, так проходи. Я тоже посмотрю...

– Жанна, - окликнула сестренку Алиса, - помоги-ка мне выбрать тему экспозиции в "Элис Шуз". Все уже как будто недавно было, ничего нового придумать не могу, а повторяться не хочется...

Гена одобрительно посмотрел на нее: "правильно, незачем девочке лишний раз туда заходить. Она и так сама не своя, да еще Лэтти ее совсем затюкала...".

– Вижу, ты подружилась с Наташей, - сказал он.

– Да, она как бы нормальная, - Жанна стала листать альбом с эскизами.
– Гена, а почему следак опять пришел? Он что, думает, что папу убили?..

– Я не знаю, - пожал плечами Гена, - но и сам думаю, что тут дело неладно.

– Может, это Димочка?
– спросила Жанна.
– Он все время говорил, как ему надоели преграды и как он хотел бы никогда не расставаться с Лэтти...

Гена и Алиса переглянулись.

– Северин, - задумчиво сказала Алиса, - я бы не сбрасывала его со счетов. Хотя... Как бы он это сделал? Да и он скорее похож на жиголо из "Плаща Казановы", а не на убийцу...

– Если бы убийцы были похожи сами на себя, их уже быстро выловили бы, и майор Малышев остался бы без работы, - парировал Гена, - а он все работает и вон какую ряшку себе отрастил. И потом, Алиса... Зачем ты рассуждаешь про жиголо при Жанне?

– Гена, я уже не маленькая и знаю, откуда дети берутся, - фыркнула Жанна.

– Это нам этику и психологию семейной жизни только в старших классах преподавали, - поддержала сестренку Алиса, - а у нынешних школьников программа гораздо полнее, и они уже к восьмому классу знают то, о чем мы не подозревали даже в десятом...

– Вот так в свои 45 лет чувствуешь себя динозавром, - буркнул Гена.

– Ну, это твои проблемы, а я в свои 38 лет так не считаю!

*

Комната Вилибалда Яковлевича оказалась на вершине той самой башни, увенчанной флюгером-драконом. Это была студия с четырьмя окнами - по количеству сторон света. Ширмы и арки делили огромное, как танцкласс, помещение на спальню, библиотеку, кабинет и гостиную. Винтерштерн предпочитал мебель в немецком и готическом стиле - основательную, тяжеловесную, с множеством острых углов и стрельчатых очертаний. Черное дерево, темно-синий бархат. На стенах - жемчужно-серые обои с черной отделкой. Окна прикрыты сине-черными портьерами.