– Зелёные. А это имеет какое-то значение?

– Меч справа, ветка – слева?

– Да.

– Инквизиторы… – в передатчике послышалась приглушённая ругань.

Вот же не было печали… Я думал, они наёмники. А эти… Эти не отступятся. Этих только убить можно.

– Снейп! Да ответь ты мне! Какая, в задницу к соплохвосту, инквизиция?! Это же старые легенды!

– Нет… Это они наняли Джокера, чтобы получить артефакт.

– Так это твой конкурент навёл их на виллу?!

– Нет. Зачем ему это? Да и попасть сюда он может только в сопровождении кого-то из Малфоев. А вот мои собратья-зельевары вполне могли поторопить события.

Скажи своим людям, чтобы поменяли места засад. В следующий раз они их выкурить попытаются.

Антонин только успел отдать приказ, как со стороны центрального входа донёсся громкий уверенный голос с вкрадчиво-завораживающими интонациями. Чувствовалось, что человек, который обратился к нам, умеет убеждать и подчинять своей воле, такая властность звучала в этом глубоком баритоне:

– Сдавайтесь. У нас численный перевес и момент неожиданности вами уже использован. Отдайте нам похищенный у Святой Церкви артефакт и сохраните жизнь.

Я криво усмехнулся… Ну, да, конечно… В качестве подопытных кроликов в ваших лабораториях и послушных марионеток.

Долохов повернул ко мне голову, в его глазах светился вопрос. Он не понимал… А значит, и его люди ничего не понимают. У них просто нет достаточной информации. Пальцы сами нашарили передатчик в кармане и я, не глядя, переключил его в режим связи со всеми магами, затаившимися в доме:

– Святоша говорит правду… Вот только не всю. Если нас захватят, мы ещё какое-то время проживём в их застенках на правах лабораторных крыс. Это если повезёт. Те, кому удача не улыбнётся, станут их послушными собачками. У них есть наркотик, по силе равный «Империо»…

Первым среагировал Рив:

– Не, я лучше сдохну.

Ему с разной степенью печатности выражений вторили остальные.

– Сдавайтесь! Ваши богомерзкие трюки против нас бессильны. На что вы надеетесь?

– На вашего бога… Он ведь, кажется, призывал: «Не убий!» – крикнул кто-то находившийся ближе к входной двери.

– А ещё: «Не возжелай добра ближнего своего». С каких это пор магические артефакты стали собственностью вашей конторы?

В ответ полились угрозы и ругательства, а следом за ними начался штурм. В этот раз они ожидали отпора, и подстрелить их стало гораздо сложнее. Короткими очередями били автоматы, кое-где раздавался шум рукопашного боя. Весь мир для нас сузился до оружия в руках и тел врагов в прицеле. Я стрелял, менял позиции и снова стрелял. По другой стороне лестничного пролёта тенью скользил Антонин, отбивая атаку лезущих с его стороны коридора инквизиторов. Рив, державший этот проход, не отвечал на вызовы. Вероятнее всего, погиб. В ушах уже звенело от постоянной стрельбы. Саднила содранная каменным крошевом щека, но мне пока ещё удавалось удерживать своих противников за поворотом коридора. Тела тех, кто усомнился в моей меткости, валялись на лестнице. Но они всё пёрли и пёрли. Справа замолчал автомат Долохова:

– Снейп! Патроны!

Не глядя вытащил из подсумка рожок с патронами… Последний… И, на мгновение высунувшись из укрытия, перекинул Антонину. Это едва не стоило мне жизни – пуля вошла в стену в том месте, где ещё секунду назад была моя голова.

Зараза!!! Это не пистолетный выстрел и не автомат. Кто это у нас там такой меткий отыскался?! Ещё один одиночный выстрел – и Стейн, прикрывавший сверху коридор Долохова, отлетев, безвольно повис на перилах. По светлым волосам стекала кровь.

Снайпер. Сейчас он нас всех, как семечки, повыщелкает…

– Тони, прикрой!

Это хорошо, что русский понимает меня с полуслова. Через пару секунд по моим противникам хлестал свинцовый ливень, не давая им даже кончик носа высунуть из укрытия, а я, ужом вывернувшись из-под почти разрушенной балюстрады, метнулся в небольшую нишу, прикрытую вазоном, и, подав Антонину знак заканчивать представление, бесшумно положил на пол автомат и, вытащив «Беретту», затаился. Ага! Стоило замолчать автомату моего приятеля, как с его стороны коридора, ведущего к лестничному пролёту, появилась фигура в бронежилете со снайперской винтовкой в руках. Он подставился всего на секунду, но этого хватило, чтобы всадить пулю ему в голову. По моему старому убежищу ударили очередями, разбивая в пыль остатки когда-то так понравившейся мне ажурной балюстрады. Я отстреливался, стараясь экономить патроны. Справа короткими очередями бил автомат Долохова. С верхней площадки раздавались пистолетные выстрелы – кто-то из наших уцелел и пытался прорваться на подмогу.

Словно захлебнувшись, замолк мой автомат. Рука невольно рванулась к подсумку, а разум уже знал… патронов нет. Оставалось два пистолета и по одной запасной обойме к ним. Против превосходящего нас в пять раз противника – капля в море.

Наверху затишье и какой-то шум, будто что-то волокут по полу. С верхнего пролёта лестницы по импровизированной верёвке из штор скользнул Рив, мгновенно откатившись в точно такую же нишу на противоположной стороне лестницы. Его правая рука висела бесполезной плетью, рукав куртки пропитала кровь:

– Затихли, гады. Тела своих оттаскивают. Вы там их больше дюжины упокоили. Трупы выход к площадке перекрывают, – слова были едва понятны, потому что, маг с помощью здоровой руки и зубов пытался перевязать рану.

– Почему не отвечал?

– Передатчик пулей зацепило. Думал – не вырвусь. Патронов почти не осталось.

– Остальные?

– Стейн, Росси и Трис – убиты. Ранкор – не знаю.

Ясно. Нас осталось трое, ну, может быть, четверо. Где же ты, Люц? Часы разбиты осколком камня – не посмотришь. В воздухе висит пыль от развороченной штукатурки и пороховая гарь.