– Скажи ему, что для живущего под белым крылом он ведёт себя слишком беспокойно.

– Что-что?
– не поняла я.

– Что вы там шепчетесь?
– нетерпеливо бросил хозяин.
– Уйдёте вы наконец или нет?

– Сейчас-сейчас. Мы сейчас уйдём, - примирительным тоном сказала я старому безумцу.
– Но, надеюсь, вы не откажетесь продать нам пару безделушек?

– Надейтесь, - буркнул старик.
– И пошевеливайтесь!

Я пошла к прилавку, лавируя между близко стоящими друг к другу стеллажами с пыльным товаром. Мне почти удалось пройти, ничего не задев, но в двух шагах от цели я споткнулась. Стараясь удержаться на ногах, я чуть подалась вперёд и толкнула локтем стойку. И что-то с громким стуком упало к моим ногам.

– Эй, подними сейчас же, - закричал хозяин.
– За сломанное...

– Заплатим, - закончила я и выложила перед ним на прилавок оммака и тяжёлый костяной волчок, поднятый с пола.

– Семь лиловых монет за кота и пять за волчок, - сообщил старик, впервые с нашего появления проявив некое подобие интереса.

– Двенадцать монет за этот хлам?
– возмутилась я.

Торговаться никогда не умела, но рука не поднималась заплатить цену, которую запросил пыльный безумец.

– Десять за всё, - мгновение поколебавшись ответил хозяин.
– И убирайтесь вместе с покупками.

Я потянулась к кошельку, но меня остановил Эль-Фарх.

– Погоди, сладостная моя, - сказал он и выложил на прилавок квадратную шкатулку, обтянутую потёртой кожей.

– Ещё десять монет, - оценил старик, задумчиво оглядев шкатулку.

– Как десять?
– снова возмутилась я.
– За эту облезлую рухлядь?

– Десять и не монетой меньше, - упёрся хозяин.

– Каритэ, сколько он просит?
– спросил шеклен.

– Десять, - перевела я, - и мне кажется, что цена завышена вдвое, если не втрое.

– Он думает, что завышена. На самом деле он просто не знает настоящей цены, - возразил Эль-Фарх. И добавил:

– Но пусть и дальше пребывает в неведении.

Когда дверь негостеприимной лавки закрылась за нашими спинами, я попросила, лукаво взглянув на шеклена:

– Поведай мне, о, светоч мудрости, о каких это крыльях шла речь?!

– Поговорим об этом дома, Каритэ.

7

– Как хорошо, - бормотала я, с наслаждением подставляя лицо дождевым струям.

Мне хотелось смыть с себя ощущение безвременья, вместе с пылью приставшее к нам в лавке.

Проходившие мимо прохожие смотрели на меня из-под зонтов с нескрываемым ужасом, а Эль-Фарх смеялся:

– Сокровище моё, ты ведёшь себя как истинная дочь пустыни.

Однако смех смехом, но я успела вымокнуть до нитки и порядком продрогнуть к тому времени, как мы добрались домой.

Домой... Странное дело, но чёрно-белый особняк 'без слуг', показавшийся мне вначале пустынным и неуютным, за последние пару дней стал мне роднее, чем мои покои в Доме Целителей, где я прожила последние пять лет. И устроиться с ногами на диване-подушках 'восточной' комнаты, прижавшись к шеклену, казалось таким естественным, словно я всю жизнь только этим и занималась.

Но сейчас мы изменили 'восточной' комнате, предпочтя её пестроте приглушённые тона кабинета, а ароматному полумраку - яркий свет магических шаров. А виноваты в том были наши сегодняшние покупки - шкатулка и волчок. И таинственные символы, обнаруженные на них.

Эль-Фарх устроился в кресле хозяина кабинета за массивным столом, и, склонившись над своей добычей, забыл обо всем на свете. Он изучал её сантиметр за сантиметром, вооружившись лупой, что-то бормоча себе под нос, время от времени хватаясь за карандаш, чтобы перенести на бумагу ещё один распознанный знак.

А мой волчок... Инструмент гадалки - восемь костяных граней, идеально ровных, чуть потемневших от времени. Ни одной царапины или скола - только глубокие раны символов, оставленные резцом мастера.

Я воспользовалась гостевым стулом, и притулившись за маленьким круглым столиком, быстро перерисовала все восемь на бумагу. Никогда прежде не видела я ничего похожего. Но, с другой стороны, никогда прежде я и не интересовалась свидтельствами прошлого, предпочитая уделять время живому, а не мертвому.

Я убрала листок в сумку, чтобы потом в Акфере поискать информацию об этих символах, и посмотрела на шеклена. Но тот был всё так же погружён в своё исследование. И я, заскучав, запустила волчок. Он загудел, затанцевал по полированной столешнице, символы замелькали, замерцали у меня перед глазами...

А потом всё закончилось. И утомлённый волчок замер у самого края стола. Выпавший символ был мне по-прежнему незнаком. Однако стоило провести пальцем по грани, и меня окатило волной озарения, едва ли не сильнейшего в моей жизни. Я почувствовала, что гадание предвещает грядущие неприятности, словно воочию увидев мерзко ухмыляющегося Теке и его подпевал Эмси и Гэмси...