Шеклен посмотрел на меня с лёгким удивлением, но переспрашивать не стал, а сделал ещё один пасс руками. И на столике передо мной возникла хрустальная креманка с тремя шариками мороженного - судя по цвету, сливочного, шоколадного и ванильного.

Я непроизвольно облизнулась и смутилась, почувствовав, как к моим губам метнулся взгляд шеклена, обжигающий, как песок его родины - пустыни Шдаир.

– Спасиибо, - почти прошептала я, с вожделением хватаясь за возникшую рядом с креманкой серебряную ложку.

Ммм... Что тут сказать. Такого мороженного, я, наверное, никогда не ела. Эль-Фарх, кажется, пытался рассказывать что-то об артефактах, встроенных в мебель, и в другой раз я не упустила бы не слова, но сейчас...На мгновение забыв обо всём на свете, я наслаждалась мороженным, смакуя каждую ложечку. И не сразу обратила внимание, что голос рассказчика зазвучал глуше, в нём прорезался хрип, словно от внезапной простуды, и опомнилась только тогда, когда он внезапно осёкся.

Я оторвалась от мороженного и взглянула на мужчину, сидевшего напротив меня. Вигор его полыхал сапфировой синевой желания, и я растерялась.

– Эль-Фарх, не хочешь мороженого?
– пробормотала, краснея.
– Оно воистину волшебное.

И слизнула капельку с нижней губы.

Похоже, капелька эта оказалась последней, по легенде, переполнившей океан и вызвавшей потоп. Мужчина одним плавным движением поднялся с подушек, отодвинул столик и опустился на колени перед диванчиком. Лицо его оказалось на одном уровне с моим.

– Я хочу не мороженного, Каритэ,- выдохнул он, глядя мне прямо в глаза.

И, перехватил мою руку, сжимавшую ложечку, обжёг поцелуем запястье. Ложечка с мягким стуком упала на ковёр и стыдливо закатилась под столик, а Эль-Фарх поцеловал раскрывшуюся ладонь и осторожно, давая мне время на отступление, поднёс мою руку к своему лицу. Ошарашенная внезапностью атаки, я не поощряла происходящее, но и не сопротивлялась, позволив шеклену распоряжаться рукой. А он провёл моей ладонью по своей щеке, раз, другой... И пальцы мои, откликаясь на высказанную без слов просьбу, заскользили по сухой, обветренной коже щеки, опасливо коснулись ёжистости бороды. Эль-Фарх замер передо мной неподвижно, только тяжёлое дыхание выдавало, как сильно волновала его эта невинная ласка. Но когда я подушечкой указательного пальца принялась обводить контуры его рта, выдержка изменила мужчине, и палец был захвачен в плен горячими губами.

От этого прикосновения меня захлестнула волна, нет, шквал желания. И, на последних остатках разума поставив креманку на стол дрожащей рукой, я запустила руку в жёсткие кудри Эль-Фарха, и сама потянулась к его губам.

5

– Не знаю, кто учил этот столик готовить, - заявил Эль-Фарх, - но настоящий шадр умеют заваривать только сыны мудрых.

И потому столику заварку не доверил, а занялся ею сам. В исполнении шеклена процесс заварки, занимавший у меня по утрам не больше полутора минут, превратился в полноценный ритуал.

Мы с ним устроились на террасе дома, выходившей во внутренний дворик. Точнее, устроилась я, забравшись с ногами в плетёное кресло и подставив лицо полуденному солнцу, а Эль-Фарх хлопотал у плетёного столика над большим чайником из чёрной глины. И, казалось, что серебряные змеи, которыми расписан чайник, вот-вот зашипят от нетерпения. На лице мужчины застыло выражение отрешённой сосредоточенности, которое скорее пристало бы проводящему эксперимент феру. А вигор его пульсировал зеленью, совсем как у вчерашнего бармена.

Надо сказать, что на сегодняшний день я знала о шеклене столько же, сколько при первом знакомстве - за исключением его тела, тщательно изученного мною за прошедшую ночь. Во время разговора он искусно избегал упоминаний о себе, и сменял тему, стоило мне вступить на скользкую почву расспросов. Будь он фером, я постаралась бы утолить своё любопытство, однако он был человеком. Всего лишь человеком. А у людей и феров, хотя внешне мы практически не отличаемся, не бывает детей. Так что через неделю мы расстанемся навсегда. И пусть все секреты и тайны Эль-Фарха останутся при нём.

От маленькой чашечки, протянутой мне Эль-Фархом, исходил умопомрачительный запах.

– Ммм, - после первого глотка у меня не нашлось слов. После второго тоже. И лишь после третьего я смогла оторваться от дегустации и произнести, - с тем, что я пробовала раньше, это не имеет ничего общего. Кроме названия.

Ответом мне был короткий смешок шеклена.

– Изумительно, - пробормотала я после ещё трех глотков, - лучшие повара Истрона и Мгаба отдали бы по полжизни за рецепт этого напитка.

– Увы, моя сладостная, - рассмеялся Эль-Фарх, - они были бы жестоко разочарованы, потом что никакого рецепта нет.

– Как нет?

– Так же, как нет рецепта у восхода или заката.

– Но ведь шадр...

– Шадр - не просто кора ша, которую здесь обдают кипятком, а потом заливают мёдом, пытаясь забить её природную горечь.

Сказано это таким тоном, что я едва удержалась от улыбки. Больше всего можно узнать о человеке, когда он садится на своего любимого конька. И потому я подлила масла в огонь, заявив: