Хотя Визарий тоже, кажется, герой. Только он это старательно скрывает.

– Я был в кочевье Ругиллы три года назад, когда Квириний Грат приехал заключать договор…

Надо же, как ударился в воспоминания!

– …но там ни слова не было о том, чтобы гунны переодетыми шастали по имперским крепостям.

Вот почему я его не распознал! Одет коротышка в обычную тунику и штаны. В пограничных городках много странного народу болтается – враз и не поймёшь, кто такой. Тот же Визарий, скажем. Да и я тоже: происхождением галл, говорю на латыни, а имечко… Не иначе, в роду был заезжий молодец из племени лугиев.

– И что он тут делает, как думаешь?

– А кто его знает? Он ушёл, не сказав.

Ясно, лень победила любопытство. Иногда я поражаюсь, каким неповоротливым становится Визарий, когда ему не интересно. А ведь это изваяние может часами упражняться с мечом или бегать целые мили – просто для удовольствия. Но в таком настроении, как сегодня, расшевелить Визария может только рой пчёл непосредственно у задницы. И то неизвестно, надолго ли.

В таверне мы ещё посидели, хотя было уже не так весело. Я побренчал для удовольствия – иногда за это бесплатно наливают. В Новиодуме Визарию не предложили никакого дела, поэтому мы временно были стеснены. Хотя, с другой стороны, после судного поединка обычно приходится уходить, едва подхватив пожитки. Результаты Суда Мечей почему-то редко удовлетворяют всех. А здесь мы жили мирно уже семь дней. И проедали последние деньги.

Новиодум – городок не старый, но на пограничной торговле успел разбогатеть. И имперские наезжают, и понтийские эллины. Этим всякая политика побоку, когда барышами пахнет. В Рим или Галлию они не сунутся, а тут – пожалуйста! Незаконно, но кто разбираться хотел? На границу товары из Империи поступают нерегулярно, так что здесь всякого приветят и полюбят. И как их разобрать: то ли жуликоватый купец, то ли честный контрабандист?

Кварталы, которыми мы шли, заселены плотно. Не люблю я такими улицами ходить: стен понагородили, а внутри ни воды, ни клоаки. Поэтому тебе за милую душу на голову ведро помоев вывернут. Невзирая на поздний час. И воняет так, что хоть лопату бери и разгребай воздух перед собой.

И пошаливают на этих улицах, между прочим, с тех пор, как легат в объезд границы ушёл. Говорю же, наместник – дурак. Хоть и древнего рода. А когда наместник за порядком не следит, на свет вылезает всякая шваль, вроде той, с которой мы в таверне столкнулись. Только не говорите: я сам виноват, что им не нравлюсь!

Откуда-то из вонючей темноты раздался короткий вскрик. Я такие крики знаю. Тому, кто кричал, уже не поможешь – накормили парня досыта острым железом. Так что я бы спешить не стал. Но мой спутник внезапно оживился и рванул в темноту. Любопытство проснулось!

Эхо рассыпало звук бегущих ног. У Визария мягкие сапоги, его почти не слышно. А тех, с ножиком, поймать он уже не успеет – вон, как затопотали. Я последовал за ним. И чуть не воткнулся ему в спину.

– Стой, не подходи пока!

Словно в этой темноте он что-то ценное разглядит. К тому же, его никто не подряжал в этом деле разбираться, а за бесплатно дерьмо грести ковшом на длинной ручке лично я не согласен. То есть я и ковшом на короткой ручке это делать могу, но за очень солидные деньги.

Луна сквозь тучи едва брезжила. И хоть у Визария глаза, как у кошки, через пару мгновений он всё же попросил посветить. Я выкресал огонь и увидел убитого. Он сидел, привалившись спиной к стене и уронив голову на грудь – давешний коротышка-степняк. Визарий опустился на корточки рядом.

– Интересно!
– говорит. И почему его вечно всякая мерзость интересует?

А потом и я разглядел: у ног убитого валяется открытый кошелек, и блестят рассыпанные денарии. И немало.

– На торговца он не похож.

– Почему?

– Торговцы не переодеваются. Посвети-ка! – он принялся осматривать одежду убитого.

Ничего – ни вышивок, ни оберегов. Призрак ниоткуда, а не кочевник. Тем временем я поднял кошелёк. Денарии – это всё-таки вещь. Особенно, когда у тебя их нет. Собрал рассыпанные монеты. Визарий покосился неодобрительно, но промолчал. Не оставлять же серебро лихим ребятам, что степняка прирезали! А кривоногий при больших деньгах был. Я прикинул кошелёк на вес – там ещё бренчало, не всё рассыпалось. Запустил внутрь руку и вместе с монетами достал медную бляшку в пол-ладони величиной.

– Это ещё что?

Теперь уже Визарий присвечивал мне, заглядывая через плечо. Бляшка была выпуклая, восьмигранная с искусным чеканным узором: юноша в развевающемся плаще хватает за рога быка.

– Митра-Быкоборец.

Всё-то он знает! Митра - бог Непобедимого Солнца. Его почитают воины – он обещал им жизнь после смерти. Но видеть изображения мне пока не доводилось: такое не для всех, а меня никто не приглашал к посвящению.

– Зачем степняку воинский медальон?