Офицер желает песен? Будут ему песни. Я знаю, о чём хотят слушать солдаты.

– Значит, так: Он и Она. Он начинает:

– Геката, мне откликнись, хозяйка перекрёстков,

Жена-подруга странных, кому дворцы – тюрьма!

К тебе опять взываю, приди же без вопросов.

Ты лучше этих смертных! Не правда ль, я гурман?

На пыльных алтарях – не в храмах – при дороге

Мы встретимся с тобой, как раньше, на века!

Послушай, неспроста сегодня дремлют Боги.

Одежда на плечах простительно легка!

А теперь Она:

– Явился, слава Древним!

Улыбкой расцветает!

И где ж тебя носило

В сандалиях твоих?

Да, знаю, что неверен –

От ласк тебя шатает!

На скольких свою силу

Растратил? На двоих?

Он:

– Ну, что же ты, Богиня? Не гневайся, послушай!

Ведь я спешил. Как можно, Трёхликая моя!

Прости мои измены. Скажи, какой я нужен?

Мне страсть стянула сердце, как жадная змея!

Она:

– Представим… лишь представим,

Что я тебе поверю,

Забуду твою хитрость,

Отвечу, что люблю,

А ты опять обманешь,

Закрыть забудешь двери…

Убрал-ка руки, быстро!

А то ведь отлуплю!

Снова Он:

– Прости меня, Богиня! Страдаю я и к-каюсь!

Я для тебя, Геката, что хочешь украду!

Ты мне ещё не веришь? Смотри, в ногах валяюсь…

Несу я с похмелюги ТАКУЮ ЛАБУДУ!

Она:

– Ну, слава, оклемался!

Я думала – горячка.

Ты бредил, как безумный –

Себя бы не узнал!

Забудь ты про посланца!

Давай посмотрим скачки,

Иль пир закатим шумный,

Иль явимся жрецам!

Он – уже бодрее:

– Послушай-ка, Венера… Шучу-шучу, ГЕКАТА!

Пришёл просить не сердцу, а… телу я утех.

Она:

– Я поняла – не дура!

Я жду тебя с заката.

Пойдём со мной, Меркурий,

Посланник… ну их всех!

(стихи Юлианы Шелковиной)

– Нет, ты мне нравишься, желтоволосый, - хохочет Квириний, обнимая меня за плечо.

И ты мне нравишься, легат, даром, что герой!

– Лукиановы «Диалоги богов», - ухмыляется в усы Визарий. – Только в солдатском варианте.

Визарий, у тебя высокий лоб, а в голове помещается ведро ума. Но знаешь, временами ты такой утомительный!

*

Нет, спату мы всё-таки купили. Назавтра, когда перестали болеть с похмелья. Визарий вылил на голову три ведра воды и сказал, что слишком стар для дешёвого вина. Квириний, всю ночь проспавший со мной бок о бок, вспомнил, что он легат, и снова стал приветливым, как дубовая плаха. Хозяин, узнав, с кем имеет дело, готов был измолоться в муку и зажариться в масле, чтобы угодить нам. Но лучшего вина так и не достал.

Вернулись к кузнецу. Визарий придирчиво подбирал меч, Квириний следил за ним. Когда нашлось оружие, удовлетворившее моего капризного друга, легат подозвал мастера и стал с ним тихо толковать. В итоге с нас не взяли денег.

«Алый всадник» сделал широкий жест:

– Я всё равно приезжал договариваться о поставке оружия. Мой подарок оплатит Империя.

Визарий усмехнулся:

– Совсем не изменился, Грат. Так же мало почтения к порядку. Как ты стал легатом, интересно знать?

– Спроси об этом степняков, долговязый! Они сделали меня тем, что я есть. Так уж вышло, что никто, кроме меня не в силах остановить их. Моё имя удерживает кочевников за рекой вернее, чем все легионы провинции. А наместник Гай Фульвий Флакк…

Мы так и не узнали, в чём там дело с Фульвием Флакком. То есть узнали, но едва ли это было то, о чём намеревался сказать Квириний.

– Сюда скачут всадники. Не меньше трёх турм, - заметил вдруг Визарий, вглядываясь вдаль. Я всегда завидовал его глазам.

В четверти мили от нас на повороте дороги показался отряд. Несколько позже до нас стал долетать стук копыт по камням. Тем временем мой друг начинал различать подробности:

– Твои подчинённые, Квириний. Ты их ждёшь?

Легат вышел вперёд, приложил ладонь козырьком к глазам.

– Вся конница стоит в лагере у реки. Офицеры знали, что я поехал к Мартеллу, но у них не было приказа выступать.

– Твои отлучки – обычное дело?

– Центурионы знают свои обязанности.