– Кошель с монетами не стоит, чтобы за него умирать.

Это был странный взгляд на справедливость, но я не стал спорить с человеком, носящим Меч Истины.

Этот меч мне очень хотелось разглядеть. Он был не похож ни на что виденное раньше. Начать с того, что лезвие длиннее наших на пядь самое малое. И в то же время рукоять короткая, чтобы биться одной рукой, лишь изредка перехватывая обеими. Но самой странной была его крестовина. Наши мастера делали массивным яблоко, чтобы уравновесить тяжесть широкого клинка, но о крестовине не заботились – она едва прикрывала пальцы. А вот меч Визария имел широкую крестовину с острыми рогами. Эти рога были украшены незнакомым чернёным узором, я всё пытался рассмотреть, но рука воина, придерживающая меч у бедра, мешала мне.

Любопытство взяло верх во время ночёвки в лесу. Я проснулся раньше. Визарий ещё спал, повернувшись спиной к погасшему костру и закутавшись в плащ. Меч лежал у руки, тускло поблёскивая. Я подсел рядом.

Мне не хотелось вынимать его из ножен. Страшно такой клинок будить. У нас были сказания о мечах, которые отказывались возвращаться, не порубив плоти, не испив свежей крови. Меч Истины наверняка был из таких. Я просто изучал загадочных зверей на длинном перекрестье.

– Ты можешь взять его и рассмотреть, - сказал Визарий. Я бы поклялся, что он крепко спал мгновение назад.

Получив позволение, бережно вынул Меч Истины из ножен. Солнечный луч блеснул на клинке, словно меч взглянул на меня холодными глазами, но раздумал сечь и вновь погрузился в дремоту. Да, он был необычным! Клинок воронёной стали, заточен с обеих сторон. Наши тяжёлые мечи имели заточку лишь с одной. Ко второй трети длины клинок расширялся, а потом снова сужался к концу. В середине лезвия был широкий дол, это сильно облегчало оружие.

– Не имеет смысла, - сказал я. – Это уменьшает силу удара.

– Таким мечом можно не только рубить, - ответил Визарий.
– Колющий удар чаще бывает смертельным.

– А для чего это? – спросил я, трогая рога на рукояти.

– Чтобы защитить пальцы. Ты видел руку Томбы? Он был великим воином, но меч подвёл его.

– Это было в бою?

– Это было в бою. Мне предстояло убить друга. Но меч подвёл Томбу, и мы оба остались живы.

Он говорил странно, а я не решился расспрашивать.

– Ты знаешь толк в оружии, Ильча. Но ты ещё не воин.

– Мне нравится помогать кузнецу, - ответил я.

Он кивнул:

– Это лучше, чем убивать самому.

– Меч Истины делал великий мастер, - сказал я, желая сделать ему приятное.

Это почему-то развеселило Визария, морщины легли у глаз:

– Ты думаешь, Меч Истины – это он? Меч Истины – это я!

Больше он ничего не сказал.

Мы двигались очень скоро, хотя Визарий всё время шёл пешком. Он не отставал от Пегашки ни на шаг, и я не заметил, чтобы он запыхался. К вечеру восьмого дня мы вышли из чащи, и нашим глазам предстали знакомые росчисти, шесть длинных землянок, рублёная дружинная хоромина. Наши люди обустроились здесь недавно, когда Иктан сказал: «Империя сильна, дальше не пойдём!» Срубили палисад на высоком обрыве, посеяли ячмень. Иные привыкли, как гунны, за скотиной ходить, иные стали рыбачить, как прежде. Зверь в лесу тоже есть. Немного надо, чтобы почувствовать себя дома.

Визарий бросил взгляд на деревню, кивнул про себя и направился к дружинной хоромине, не задерживая шага. Я видел, как глядели ему вслед женщины, работавшие в поле, и почему-то мне было страшно.

Дурные вести быстро бегут. Когда мы вошли, вождь ждал нас. Мирташ от него по правую руку. И воинов набилось, как плотвы в морду. Рыжие косы моего брата Ойки, как всегда, краснели справа от Мирташа. Жрец Распятого бога находился тут же, но располагался особняком.

Вождь поднялся навстречу прибывшему. Он не каждому оказывал такую честь, и седины в голове у него было гораздо больше, чем у Визария:

– Приветствую тебя, Меч Истины, служитель сурового Бога! Я вождь этих людей, они называют меня Иктаном, сыном Инмара и Эквы.

Чужак ответил учтиво, как полагалось:

– Приветствую тебя, меднолобый Иктан, вождь косатых богатырей. Пусть твой мёд будет крепким, а удача – вечной! Какая беда заставила тебя прибегнуть к Мечу Истины?

Прежде у нас желали, чтобы ловушки были полными. Но сейчас многое изменилось.

Вождь жестом пригласил его сесть, сделал знак кравчему подать пиво. Я остался стоять за спиной Визария. Меня не замечал никто, кроме брата, а я видел, что ему хочется меня побить. Что я сделал не так?

Вождь начал разговор:

– Один из моих людей учинил великую обиду этому жрецу – сжёг храм Распятого бога. Я не хочу ссориться с Империей. Закон велит покарать мерзавца.