Шрифт:
Вячеслав Васильевич пробовал слабо сопротивляться. Увы, он не догадывался, что для двух молодых парней в серой форме он обыкновенный «карась» и что на их жаргоне это означает: «Интеллигентный с виду человек, у которого наверняка есть деньги и ценности, а значит, есть чем поживиться во время обыска и затем обвинить самого же задержанного во всех смертных грехах».
Так в этот день, в начале девятого вечера, судьба свела Вячеслава Васильевича Астафьева с постовым нарядом милиции станции метро «Ждановская» 5-го отделения милиции отдела по охране Московского метрополитена в составе Лобова, Панова, Емешева, Лозы, Самойлова и возглавляющего наряды старшего инспектора службы Масохина. Был еще один, не значившийся в списке наряда, но активно помогавший им нести службу. В нерабочее время — внештатный сотрудник милиции, а в рабочее — электромеханик по обслуживанию автоматов метро Мезляев.
СЛЕДСТВИЕ
Представитель КГБ СССР полковник О. Д. Запорожченко начал разговор со мной о деле несколько необычно.
— Мы совсем не знаем вас, — сказал он, — да и времени познакомиться ближе у нас нет, но полагаю, что ситуация, в которую мы попали, исключительно сложна. Между нами должно быть полное доверие, поэтому прошу вас со мной во всем быть откровенным.
Признаться, такое начало меня несколько обескуражило, но что имел в виду Олег Дмитриевич, я понял только через несколько дней.
— Нами проработаны все станции Ждановско-Краснопресненской линии, на любой из которых Астафьев мог выйти, — продолжал Запорожченко. — Удача ожидала нас на «Ждановской», именно там его задержал постовой наряд милиции. С этого момента наш коллега исчез. По нашей информации, в документах 5-го отделения этот факт не зарегистрирован. Протоколы допросов Воротилиной и Мотниковой, а также опознаний Астафьева по фотографиям — в деле. Мы предполагаем, что к его гибели имеют самое непосредственное отношение работники милиции. Более того, у нас есть основания полагать, что происшедшее попытаются скрыть вышестоящие руководители органов внутренних дел. Мы обещаем вам полную поддержку и любую помощь с нашей стороны.
Эта версия действительно представлялась реальной, и реализацию намеченного плана мы начали в семь часов утра 14 января 1981 года. В кабинете начальника следственной части Прокуратуры СССР Германа Петровича Каракозова собрали около тридцати следователей, которым вручали пакеты и называли номера автомашин, рассредоточенных в районе Пушкинской улицы. Краткий инструктаж— и команда: «По машинам!»
В служебных помещениях отдела милиции по охране метрополитена, территориальных отделениях и медвытрезвителях, расположенных недалеко от станции метро «Ждановская», шла выемка документов.
Со службы или места жительства в следственный отдел КГБ СССР а Лефортово доставлялись лица, которые в течение вечера 26 декабря 1980 года находились в комнате милиции или возле нее.
Да, свозили именно в Лефортово. Все остальные учреждения подобного рода находились в подчинении Щелокова, а значит, не могли обеспечить надлежащей изоляции предполагаемых преступников. Более того, дальнейшая работа с ними могла быть уже бесполезной.
В этот день ни Щелокова, ни Чурбанова в Москве не было. Но происходившее было настолько необычным для столичной милиции, что кое-кто пытался не подчиниться требованиям работников Прокуратуры. Возникавшие конфликты умело разрешал заместитель начальника следственной части Юрий Николаевич Шадрин.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО СЕМИДЕСЯТЫХ
Продолжали греметь литавры в честь потрясающих успехов советской милиции, особенно службы профилактики. Складывалось впечатление, что это — основное ее подразделение, а между тем продолжали хиреть уголовный розыск, служба БХСС. Оказывается, за одну и ту же зарплату можно было работать по-разному. Но какое это имело значение для успеха, который был так нужен? Да никакого!
В уже упомянутом документальном фильме есть кадры, наводящие на невеселые размышления. Одной холодной снежной зимой Николай Анисимович руководил войсковыми учениями вверенной ему дивизии имени Ф. Э. Дзержинского. На плацу стояли боевые машины пехоты, солдаты лихо шли в атаку, утопая в снегу и стреляя на ходу из автоматов. С кем они собирались воевать? — вот в чем вопрос.
В очерке «Кома», опубликованном журналом «Огонек» в начале 1989 года, отдельные высокопоставленные сослуживцы Щелокова характеризуют его как умного, талантливого и способного руководителя органов внутренних дел. Что же, глупым его действительно не назовешь.
Из интервью министра корреспонденту Гостелерадио СССР в период работы XXVI съезда КПСС.
Вопрос: Мне говорят, что в последние годы изменился облик советского милиционера. Он стал грамотней, культурней. А каким бы вы хотели видеть рядового милиционера, работника органов внутренних дел?
Щелоков: Прежде всего это должен быть культурный, идейно воспитанный человек, потому что милиция в любой капиталистической стране — она подготовлена технически, но, что бы они ни делали, как бы ни оснащались, как бы ни работали, никогда американская или нью-йоркская полиция не справится с преступностью. Это не их вина, это их беда. Для того, чтобы решать эти проблемы, нужно решить одну задачу, а эта задача заключается в совершении пролетарской революции. Только в социалистической стране может быть обеспечен настоящий правопорядок для людей.