Когда он понял, что удар, нанесенный Пановым, делает положение совсем печальным, то позвонил дежурному по отделению:

— Ребята грохнули комитетчика.

— Господи, какого? Того, что задержали?!

— Его.

— О, идиоты! Ничего не делайте, я ищу начальство.

В тот вечер начальник 5-го отделения милиции отдела по охране метрополитена Баринов находился на больничном. Дома не сиделось, съездил в больницу, сделал перевязку и заехал к коллеге по работе. Распили бутылку коньяка, потом вторую. О художествах подчиненных во время служ­бы был осведомлен отлично — сам иногда грел на этом руки. Поэтому постоянное ожидание какого-нибудь ЧП не покида­ло Баринова ни на час. Собираясь домой, позвонил дежурно­му по отделению и услышал одну из самых неприятных за все годы службы новостей. Дал команду ничего не предпри­нимать, вызвал служебную автомашину и помчался на «Жда­новскую».

Осмотрев Астафьева, сразу все понял. Посторонних и тех, кому не доверял, выгнал. Оставил старослужащих — Масо­хина, Лобова и Панова.

— Ну и что будем делать, красавцы?..

Масохин предложил отвезти Астафьева в больницу и объ­яснить, что в таком состоянии его доставили в комнату милиции.

— Дурак,— обругал его Баринов,— к утру здесь будет свора комитетчиков, а вы все — пьяные. Да они вас через час расколют, как цыплят.

— Может, вывезем за город и создадим видимость, что его ограбили и убили? — предложил Панов.

— Куда везти? — угрюмо спросил Баринов.

— Есть хорошее место,— оживился Масохин.— По доро­ге на Быково стоит одна дача — он вполне мог там быть.

Все остальное сделали быстро и по-деловому. Автомашина близко. Случайных свидетелей не боялись. Кто заподозрит в плохом людей в милицейской форме? Первым в салон влез Масохин, затем затащили Астафьева, усаживая его, как пассажира. За ним втиснулись Лобов и Панов. Баринов разместился на переднем сиденье. Тронулись. Неожиданные осложнения возникли, как мы уже знаем, на посту ГАИ, но, благо, удалось скрыться. За поселком Пехорка свернули направо и возле ворот одной из дач развернулись. Место удобное. Ни огонька, только чуть светит луна.

Вытащили Астафьева. Верхняя одежда с него частично сползла и се, сняв, разбросали в стороны. Баринов дал команду потоптаться, чтобы имитация нападения была по­убедительней, и предложил Масохину проверить, жив потер­певший или мертв — благо Николай в прошлом был фельд­шером.

— У него есть пульс и он живой,— еле выдавил из себя Масохин.

— Тогда добейте его,— скомандовал Баринов. Потом до­бавил: — И чтобы каждый по очереди.

Из багажника автомашины достали монтировку. Первым взял ее Масохин.

Из показаний обвиняемого Масохина:

— Меня всего трясло от страха, потому что я до этого никогда не убивал человека. Я наклонился и с небольшим полу замахом нанес ему удар по лицу. Целился в лоб, а удар мой пришелся ему в переносицу. Я ужаснулся, поняв свое положение, а также то, что я совершил непоправимое. Я понял, что убиваю человека, которого видел впервые и который мне ничего не сделал. Ударив Астафьева, я пере­дал монтировку Панову. Тут же увидел, что Панов подошел к Астафьеву и ударил его монтировкой один раз, затем — еще раз. Меня всего бил озноб, и я отвернулся. Отворачи­ваясь, увидел, как Лобов ударил Астафьева ногой по го­лове...

Уже на обратном пути, разбираясь, все ли сделано надеж­но, сошлись на том, что если и не добили, то к утру потерпевший все равно замерзнет. Поклялись молчать о слу­чившемся, и Баринов лично проконтролировал, чтобы от похищенных у Астафьева ценностей избавились. Как про­фессионал он знал, что самое опасное — это вещественные доказательства.

ИЗ ПРОШЛОГО

В середине 70-х годов специальная следственно-оператив­ная группа по раскрытию особо тяжких преступлений, в ко­торую, помимо меня, входили начальник отдела Управления уголовного розыска области Евгений Евгеньевич Малышев и старший инспектор по особо важным делам Юрий Борисо­вич Катютин, выехала в один из южных городов Украины, где была убита и ограблена престарелая гражданка X.

Довольно быстро комплекс следственно-оперативных ме­роприятий позволил заподозрить в убийстве офицера ме­стного отдела внутренних дел, но по негласно действующему указанию ни задержать, ни арестовать его до увольнения мы не могли. О происшедшем сообщили руководству УВД и про­куратуры области. Посланники из центра нагрянули неза­медлительно. Оперативное совещание проходило бурио. По­пытки убедить нас в ошибочности выдвигаемой версии успе­ха не имели. Особое раздражение руководства вызвало упрямство Малышева и Катютина, а один из очень уважае­мых мною людей отвел меня в соседний кабинет и сказал: «Парень ты молодой, все у тебя еще впереди. Не артачься. Дело в конечном итоге не в преступнике. Одним больше, одним меньше. Пойми, Володя, это политика...» И он мно­гозначительно показал пальцем вверх.

Все протестовало в нас против предложенной сделки, и мы поступили по-своему. Увы, дело кончилось полным прова­лом. Подозреваемого предупредили и о доказательствах, ко­торыми мы располагали, и о веем ходе подготовленной операции.

Он уехал в другой город, купил дом, автомашину и лет десять назад передал мне через одного нашего работника «пламенный привет», а Малышева Е. Е. и Катютина Ю. Б. тогда же за «увлечение ошибочной версией» от расследова­ния отстранили.

Малышев, Малышев! Умница! Беззаветно преданный службе уголовного розыска и посвятивший ей всю свою жизнь, он был обойден после этого не только в продвижении по службе, но даже и в поощрениях. Пробовал жить и работать в другом городе — не получилось. Уехал в Афганистан. К счастью, вернулся оттуда живым....