— И ты.

— Что, прости?

— Ты тоже моя сестра.

— Совершенно верно, — подтвердила она и затем одарила его самой обаятельной улыбкой. — Только помни, что я твоя старшая сестра, и я говорю вам всем, что делать.

— Да, комман… То есть, Бронвин.

— И, кроме того, — добавила она мягко, — когда тебе потребуется лириум, просто скажи нам, и мы что-нибудь придумаем.

*

— Ты никогда не жила в Круге, — повторила Тара.

Комната была просто замечательная, и она будет делить её всего лишь с одним человеком. Здесь была огромная кровать, письменный стол, стул, камин, сундуки для хранения вещей и прочие нужные мелочи. Слуга принёс огромную бадью горячей воды, и Тара смогла помыться, воспользовавшись стоявший в углу широкой кадкой. Ирвинг излечил её раны, но она до сих пор ещё не оправилась от пребывания в камере и от отношения к ней безликих храмовников.

— Нет, не жила, — беспечно ответила Морриган. — Магии меня обучала моя мать, и обучала хорошо.

— Тебе повезло, — сказала ей Тара. — У тебя даже филактерии нет.

— Филактерия? — Морриган нахмурилась, услышав незнакомое слово. — Зачем она мне?

— Когда нас приводят в Круг, храмовники берут немного нашей крови и помещают её в зачарованный сосуд — с её помощью они могут узнать, где мы находимся. Когда я помогла сбежать Йовану, мы пробрались в подземное хранилище, чтобы уничтожить его филактерию, — сказала Тара, и добавила мрачно: — Мою уже отправили в Денерим.

— Храмовники выслеживают вас, используя вашу кровь? — уточнила поражённая Морриган. — Столь неприкрытое лицемерие удивляет даже меня. Ты говоришь, что Церковь, этот оплот против злых малефикаров, сама пользуется магией крови, да ещё и регулярно?

— Да, — неуверенно согласилась Тара. — Полагаю… — Она запнулась, осознав себя обманутой и ощущая зарождающуюся злость на тех, кто всё это время ей лгал. — Да, они это делают! Вот ублюдки!

Она поймала взгляд Морриган и затрясла головой, плача и смеясь одновременно:

— Грёбаные ублюдки!

— Вкуснотища, — заявил Андерс, набивая рот картофельной запеканкой с мясом. — Я месяцами сидел почти на одной лишь овсяной каше.

— Да, она очень вкусная, — согласилась Тара.

Ей нравилась новая, необычная обеденная церемония. Это походило на семейный обед, ну, по крайней мере, на представляемый ею семейный обед. Во главе стола сидела мать, а на другом его конце восседал отец… или должно быть наоборот? Пожалуй, нет — ведь Бронвин командует ими, значит, во главе стола должна сидеть именно она. Еды и выпивки было много, а люди приятно беседовали друг с другом, и никакой стражи рядом. Тара немного побаивалась сидящей у ног Бронвин огромной собаки, но ей сказали, что Скаут дружелюбный, и, чтобы завоевать его расположение, она, испуганно улыбаясь, положила к лапам пса кусочек мяса из своей тарелки. До этого она никогда не видела собак и не думала, что они такие огромные.

Скаут воспринял это подношение с некоторым пренебрежением. Ему уже объяснили, что это маленькое существо теперь член их стаи, но было ясно, что его положение в стае незначительно, а ещё от него пахло страхом. Но мясо — это мясо…

— Не могу поверить, до чего же вы двое похожи друг на друга! — уже не в первый раз воскликнула Лелиана, улыбаясь Алистеру и Андерсу. — Вы могли бы быть братьями! — Она повернулась к Стэну: — Тебе не кажется, что они похожи?

— Все люди похожи друг на друга, — проворчал он, отходя от стола за печеньем.

— Похожи, — колеблясь, признал Каллен. — Особенно теперь, когда Андерс побрился.

— Я ничуть не похож на него! — заявил Алистер. — Он — пирожок с магической начинкой!

— Ууууу! — Андерс с угрожающим видом замахал руками, рисуя странные узоры. — Волшебство! Мне нравится! Полагаю, нет ничего невозможного. Я бастард, в конце концов. У наших матерей мог быть один осеменитель, не в обиду твоему, несомненно, достойному батюшке.

Бронвин прекратила есть и отложила вилку. Алистер покраснел и посмотрел на нее с другого конца стола. Она едва заметно улыбнулась и сказала:

— Откуда ты, Андерс? Ты упоминал свою мать и как ты скрывался от Круга до своего пятнадцатилетия.

— Я из Гварена. Мать говорила, что мой отец был солдатом, но вообще она не много о нём рассказывала. Всё время откладывала на потом, “когда придёт пора”, как она говорила, но осенью её убили, и она не успела мне ничего рассказать. Но мне всё равно. Если бы мой отец был достойным человеком, он не бросил бы её.

— Может, ты и прав, — пробормотал Алистер. — Кажется, я наелся, — сказал он, отодвигая свою тарелку.

— Ты не можешь уйти, пока не расскажешь что-нибудь! — сказала Лелиана и пояснила для остальных: — Мы договорились, что каждый из нас расскажет какую-нибудь историю. Сегодня очередь Алистера.

— Ладно, — простонал он. — Быстрее начну — быстрее закончу. Эту историю я услышал ещё в Рэдклиффе, от менестреля, и она мне понравилась. Постараюсь вспомнить…

История Алистера о живой воде:

“Жил-был король, и было у него три сына. Двумя старшими сыновьями король гордился, а младшего считал дурачком. Его и звали-то Простаком, и другого имени у него не было.