земных князей не тщась распутать ложь,

когда грехам он отпущенья просит!

РУИНА

Заброшен дом в пустыню нежитья:

нет потолков, полов — одна коробка,

сквозь сито крыши каплет шум дождя,

но, кажется, само пространство робко

хранит ещё округлости перин,

углы столов, ковровое убранство,

блеск хрусталя и запах нежных вин...

Не может быть пустым оно, пространство!

И свет свечи в дыханьи жарких слов

в трюмо колеблет страсти отраженье...

Не может умереть она, любовь!

67

А, впрочем, это всё — воображенье.

Но ты, читатель, в смехе не дрожи

над вымыслом, что речь тебе внушает;

ты сам — тень жизни только, а не жизнь,

которую Господь воображает.

Минувших судеб светопись и шум

хранятся не в вещах, не в старых стенах,

а в кровотоке наших тёмных дум,

записанных на жёстких дисках генов

да в тех ничтожных долях естества,

что с робким, но бессмертным постоянством,

храня в себе все лики и слова,

пронизывают время и пространство,

чтобы под кровом божеской руки

вновь обрести зелёный дух и тело

и, повторяя в новом камне стены,

в них застелить полы и потолки.

ПАМЯТНИКИ РЫБИНСКА

1

Бурлак усохший, измельчавший,

на Волгу закосивший взгляд,

унылой бронзой прозвучавший,

ты хрупок, словно рафинад.

Должно быть ветренный ваятель,

от скуки маясь день-деньской,

нашёл тебя, тоски приятель,

на дне пивнушки городской.

68

2

На пьедестал царя в пальто и шапке

забрался странный вождь большевиков;

внизу цветов кровавые охапки,

на лавках пьют "портвейн" и "бочкарёв".

Буржуй пузатый проплывает мимо,

с рабов базара получив оброк,

и думает:"Какой он нелюдимый!

Как ему жарко! Как он одинок!"

3

Перед шлюзами палачи ГУЛАГа,

чтобы забраться к вечности в карман,

придумали поставить в рост рейхстага

"отцу народов" грозный истукан.

Но был в тот день не в духе Джугашвили,

велел он подхалимам вопреки,

чтоб монумент поменьше возводили

в честь Волги, русской матери-реки.

И вознеслась над каменистым молом

красавица с закрученной косой,

с широким сарафановым подолом

и тихо поднимаемой рукой.

"Отец" одобрил. Кто бы с ним поспорил!

Хоть приглядеться стоило чинам,

ведь "Волга-мать" глядит не в даль и море,

а за залив, на белый божий храм.

Он выше всех вознёсся над округой,

а женщина славянской красоты

перекреститься поднимает руку

в молитвенной надежде на кресты!

69

ПРО НОЖ

До впечатлений молодость жадна.

Чтобы понять сердец вражды и стоны,

я опускался до людского дна

и попадал в трущобные притоны.

Но отморозкам — что уж тут тереть —

на наглость слов ответствовал молчаньем:

не потому, что страшно умереть,

а оттого, что грустно умиранье.

И если угрожали мне ножом,

я уступал обидчикам дорогу,—

важнее выиграть хитростью в большом,

чем просверкать в текущем и немногом.

Виват героям, что идут на нож

без размышленья, не прищурив веко!

Но если б каждый был на них похож,

давно б Земля забыла человека...

И те, что угрожали мне ножом,—

все храбрости своей не избежали:

в распаде спят на кладбище большом,

найдя друг друга злобными ножами.

ЭТА ТИХАЯ ЖЕНЩИНА В ЧЁРНОМ

Эта тихая женщина в чёрном,

эта женщина с бледным лицом,

с очень бледным лицом, удручённым

размышлений терновым венцом,

уже год каждый день ровно в восемь,

словно вся её жизнь по часам,

что-то тайное в сердце проносит

под окном моим в маленький храм.

70