— Куда ты идешь? — спрашивает Люси, привлекая тем самым всеобщее внимание ко мне.

— В башню, — легко вру я. — Забыла домашнее.

— Хочешь, пойду с тобой? — покорно спрашивает Лидия, и я вижу, что все остальные тоже готовы вызваться.

Но я качаю головой:

— Нет. Сейчас вернусь.

Я спешу из Большого Зала, лишь разок скрытно глянув в сторону Хьюго, который нервно следит за мной. Он выглядит так, будто его сейчас стошнит. Бедный малыш.

Я почти упускаю Марию, когда она исчезает за углом, но, к счастью, я успеваю и иду за ней на коротком расстоянии. Как и ожидалось, она вбегает в туалет на первом этаже и захлопывает за собой дверь. Я осторожно смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что никто за мной не идет, прежде чем приоткрываю дверь и проскальзываю внутрь так тихо, как могу.

В этом туалете шесть кабинок, и, судя по всему, пусты все, кроме одной. Мария заняла самую дальнюю, и я тихо стою у двери и слушаю, как ее рвет. Она кажется ужасно больной, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отреагировать сходно. Никому из нас не пойдет на пользу, если я заболею. Но да, ее явно уже рвет чуть ли не мозгами. Я наклоняюсь, чтобы заглянуть в щель под дверью, и вижу, что она на коленях перед унитазом. Я быстро выпрямляюсь, когда слышу, что звуки рвоты затихают, и вот ее закончило тошнить, она последний раз смывает воду и поднимается.

Она понятия не имеет, что кто-то здесь есть, судя по ее удивленному взгляду, когда она медленно открывает дверь и выходит, вытирая рот.

— О, не обращай на меня внимания, — быстро говорю, пренебрежительно помахивая рукой.

Она просто смотрит на меня, и я практически слышу ее мысли. Она ненавидит меня естественно, потому что, как и большинство девчонок в этой проклятой школе, конечно, завидует. Она думает, что попалась на горячем и что я собираюсь бегать по Хогвартсу, разбалтывая ее секрет. Ну… Для начала я должна этот секрет узнать.

— Ты знаешь, что ты неправильно это делаешь, верно? — она тупо на меня смотрит, так что я облокачиваюсь на одну из раковин и продолжаю. — Если у тебя есть ложка или что-то вроде этого, чтобы придерживать язык, ты сможешь пролезть ею глубже и дотянуться до той свисающей штуки в горле. Это самый легкий способ. Это даже не больно, это происходит автоматически.

Мария смотрит на меня. Она выглядит усталой и растерянной. Наконец, она говорит:

— О чем ты?

— Ну, я тебя слышала, — говорю я, стараясь выглядеть сочувствующей и такой тактичной, как только можно. — Ты здесь вызывала рвоту. И тебе явно было больно протаскивать пальцы в глотку, это ведь не обязательно, так? Я серьезно, если дотронешься до этой свисающей штуки — не знаю, как она называется, но ты понимаешь, о чем я, верно? Ну вот, дотронешься, и тебя сразу же вырвет, без задыхания и страданий. Так намного лучше.

Мария смотрит на меня тяжелым взглядом, и она ни капельки не выглядит развеселившейся. На самом деле она выглядит так, будто хочет меня ударить. Хотела бы я, чтобы она попробовала… Наконец, она качает головой и спрашивает:

— Что?

Я лишь улыбаюсь ей плотно сжатыми губами и прикидываюсь сочувствующей:

— Не стесняйся. Так делают многие девчонки, знаешь?

— Что делают?

— Вызывают рвоту после еды, — пожимаю я плечами, будто в этом нет ничего особенного.

— Ты думаешь, я — булимичка? — тупо спрашивает она.

Я снова улыбаюсь.

— Это нормально, Мария. Я не скажу. И, между прочим, ты отлично выглядишь, — ложь. — Я точно могу сказать, что ты скинула пару килограмм, — снова ложь.

Она расстреливает меня взглядом, и я стараюсь не выглядеть веселой. Это на самом деле забавно.

— Я не булимичка, — твердо говорит она, поворачиваясь к другой раковине, чтобы умыться.

— О, — я прикидываюсь встревоженной. — Но ты казалась такой больной! Может мне вызвать медсестру? — я отстраняюсь от раковины и придвигаюсь к ней, будто думая помочь.

— Нет! — быстро говорит она, оборачиваясь и явно паникуя. — Я в порядке.

— Тогда что не так? — я качаю головой, притворяясь дурой. — Тебя не может тошнить без причины. Если только ты не специально. Или… — мой голос затихает, и я призываю на помощь все свои актерские способности. — Мария, ты же не… — я смотрю на нее огромными глазами, и она смотрит на меня, и в ее глазах паника и отчаяние. В яблочко. — Ты действительно?

Ее глаза тут же начинают увлажняться. О, прекрасно. Теперь она будет нахер рыдать. Хьюго мне столько задолжает.