Он просто расстреливает меня взглядом в ответ. Он продолжает тяжело смотреть на меня еще долго, а потом хватает меня за руку, выдергивает со стула и вытягивает прочь из общей гостиной в пустой коридор.

– Какого черта ты делаешь? – спрашиваю я, отдергивая руку и расстреливая его взглядом в ответ.

– Держись. Нахер. Подальше. От. Моей. Жизни, – он говорит со значением, сбивчиво, и его голос все громче и громче с каждым звуком.

– Ой, да наплюй, Хьюго, – говорю я, усмехаясь. Очевидно, Рокси проболталась или что-то вроде того. Каким-то образом он понял, что это я ее подговорила, она такая же, нахер, бесполезная, как и мои подруги. Но мне плевать. Он не будет со мной так разговаривать.

– Нет! – выкрикивает он. – Меня от тебя тошнит!

– Ой, ути-пути, – закатываю я глаза.

– Ты портишь людям жизни, ты это знаешь? – тут же говорит он. – Ты действительно расхерачиваешь людей, и тебе на это, нахер, плевать!

– Ой, да брось. Ведешь себя так, будто я кого-то убила. Это было смеха ради. Отнесись, как к гребаной шутке.

– Я даже не понимаю, как ты такой стала! – говорит он, и он действительно смотрит, будто с недоверием. – Ты просто… мерзость!

– Ой, а ты у нас долбаный святой, правда? – тяжело смотрю я на него. – Я пыталась оказать тебе услугу, но, уж поверь, я больше никогда этого не сделаю!

– Я не просил тебя ни о каких услугах. Я не просил тебя ничего делать! Ты просто… Ты просто суешь свой нос в чужие дела и делаешь все, что тебе, нафиг, захочется, потому что думаешь, что все на этой гребаной планете должны кланяться тебе и делать все, что, нахер, взбредет тебе в голову!

– Ты такое дерьмо, – я качаю головой. – В твой маленький мозг приходила хоть раз мысль, что, может, эта сука тебе врет? В этой истории что-то не так, Хьюго, и может быть только я это и вижу и пытаюсь спасти тебя от самой большой ошибки в твоей жалкой мелкой жизни.

– Просто держись, нахер, подальше! – говорит он, и на этот раз это почти взвизг. Словно я задела за живое, его лицо становится совершенно красным. – К тебе это не имеет отношения.

– Отлично! – выплевываю я в ответ. – Надеюсь, ты и эта жирная корова насладитесь подростковой беременностью и проживете великолепную жизнь!

Он быстро оборачивается, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Вокруг никого, и, когда он удовлетворяется этим, он снова поворачивается ко мне и сужает глаза.

– Просто оставь это, Лили.

Я тяжело смотрю на него, а потом отворачиваюсь, кипя от возмущения, и несусь назад в гостиную. Здесь не так уж много людей, большинство еще внизу на ужине. В любом случае, неважно. Мне не хочется болтать с ничего не значащими жалкими идиотами из этой школы. Они все просто куча сук и придурков, и меня уже просто тошнит от них всех.

И особенно меня тошнит от этого ублюдочного святоши, моего кузена, который думает, что может на меня орать, и ему за это ничего не будет. Ему стоило бы знать, что не стоит передо мной выебываться.

За мной всегда остается последнее слово.

Когда я поднимаюсь в спальню, там никого. На самом деле единственный звук доносится от кровати Аманды, где ее ручная сова Принго поухивает, сидя на своей жердочке. Мои руки начинают потеть при одной только мысли об этом, но ему стоило бы думать. Ему это, нахер, с рук не сойдет.

Годы дружбы с Амандой Лонгботтом и еще более долгие годы житья с ней в одной спальне научили меня многому. Самое важное, что она хранит особую почтовую бумагу со знаком паба ее матери в нижнем выдвижном шкафчике. Она привыкла к этому за многие годы, поэтому я легко ее нахожу.

Я беру перо и делаю глубокий вдох, прежде чем написать короткую записку на почтовом бланке от Дырявого Котла.

Средний сын министра магии Хьюго Уизли и его девушка Мария Мартинес в середине июня ожидают ребенка. Хьюго и Марии по семнадцать.

Искренне ваша, А. Лонгботтом.

Я смотрю на то, что написала, и мой живот вдруг немного начинает побаливать. Я колеблюсь несколько секунд, прежде чем наконец запечатать письмо и написать адрес «Ежедневного Пророка». Я хватаю корм для сов и скармливаю его Принго, прежде чем привязать письмо к его лапке и пригладить ему перышки. Потом я открываю окно и выпускаю его.

И, наверное, впервые в жизни я несколько волнуюсь, ожидая последствий.

========== Глава 26. Хьюго. 16 февраля ==========

Мама с папой забрали меня из школы в тот день, когда разнеслись новости из газеты.

Я даже не знал об этом, Невилл просто сказал мне, чтобы я шел в Хогсмид, а оттуда аппарировал в Лондон, потому что за мной послали родители. Когда я спросил, что случилось, он ответил, что не знает (и конечно, он лгал), так что следующие полчаса я провел, пакуя вещи и волнуясь, что кто-то умер. Все спрашивали меня, куда я ухожу, но у меня не было ответа. Когда Аманда спросила, когда я вернусь, я лишь сказал, что не знаю и что я напишу и дам ей знать, что происходит. Я сказал, чтобы она спросила отца, может, он ей скажет, когда я уеду. Лили даже не озаботилась спросить, что уже совсем хреново, потому что, если бы кто-то и умер, это ведь был бы член и ее семьи.