Жить, жить, жить!

Не так важен хлеб, как ужас, испытанный кем-то, не так нужен свет, как тьма - таинственная спутница мрачного колдовства.

Жить, жить, жить страстями!

А для этого ей надо находиться среди людей.

Но люди уничтожили бы её. Когда в темноте, крадучись, Серафима подходила к деревенскому жилью, умело пользуясь отрывочными своими ведами охраны и защиты, селянам начинали сниться страшные сны и мерещилась нечисть.

Низко пала ты, Серафима!

И как ей показаться людям на глаза, как поселиться рядом? И суток не прошло бы - почувствовали бы её злое колдовство, забросали камнями, живьём закопали бы в землю, забив осиновый кол на её могилу...

– Что будем делать с внучкой, ведунья?
– спросил Бод, с одного взгляда на молодую ведьму понявший, что она - одержимая.
– Можешь её излечить?

– Открылась ли тебе причина, почему обезумела моя Серафима? Не всегда же она была такой?

– Не всегда. Она из ложной гордыни, а может, из любопытства, попробовала поставить на службу себе низкое существо, а выпустила множество тварей: вот и поплатилась. Теперь низшие помыкают ею.

– Ох-хо!
– вздохнула старуха.
– Но ведь мы вместе могли бы ей помочь?

– Здесь? У нас нет всего необходимого для изгнания бесов, и в городе мы лучше защищены: там наши храмы, там веками возносят люди к небу молитвы. Мне увозить надо семью.

– Я знаю, что сделаю; только помоги мне скормить Серафиме это.

Старуха распустила свой широкий шелковый пояс, в котором оказались закручены несколько косточек, камешков, корешков, разноцветные узелки, старинная гривна и затейливое, видно, очень древнее украшение - всё её богатство. Выбрала небольшой сухой корешок.

– Это мутожник, корень редкий. Усыпляет сразу. Но я не справлюсь с внучкой, мы с ней только мучаем и испытываем друг друга.

– Ладно, - согласился чародей, - давай сюда корень. Из моих рук она съест его.

И он поднёс корень к Серафиме. Серафима жадно выхватила корень зубами прямо у него из пальцев. ("Так огонь набрасывается на дерево!" - невольно подметила старуха Мокошь).

***

Оступившаяся Серафима жила, год за годом всё больше теряя разум, но чутко собирая чужие мысли. Как и всякая сумасшедшая, Серафима убедила себя в своей исключительности. (Мокоши пришлось признаться самой себе, чьё заблуждение подхватила её внучка). Несчастная верила, что повинна в смерти селян от зубов Чёрного волка, что может насылать на людей недуги, и, - о ужас, когда только выплеснула старуха-знахарка на неё такую мысль?
– способна лечить детей! Но не только верила во всё это, и многое другое, нет. Она, рождённая в семье потомственных прорицательниц, ведуний, травниц и знахарок, обладая неподвластной ей силой, швыряла, как могла, всё выловленное в чужом сознании в Явь, и нарушала хрупкое равновесие. И чем сильнее попадался человек на пути Серафимы, тем сильнее становилась она, отражающая обратно чужую силу - дело понятное.

"То, чем дорожу, чем дышу - моя любовь к Анне, - чуть не погубило меня!" - думал чародей. "Наверное, не хватит жизни, чтобы постигнуть все тонкости переплетения-отражения Сил!"

Что же делать с этой бесноватой?

Бод вместе со старухой Мокошью добился от девы более-менее связного рассказа о том, как пришла в голову несчастной мысль погубить чародея.

...Цыганка Галла не сразу отыскала Серафиму: племя кочевало по разным землям. Когда этой весной цыгане опять остановились в здешних краях, любопытная Галла нашла способ повстречаться с молодой ведьмой. Цыганка, кроме нескольких штучек да гаданий, ничего не умела, и ей занятно было наблюдать, что творит, не слишком отдавая себе в этом отчёт, Серафима. До сих пор старухе хватало своего умения, но теперь неплохо бы поучиться у ведьмы: а вдруг и у Галлы так получится? И почему бы не попробовать покрутить девкой? Что, если опять закинуть удочку на речицкого бортника? Вдруг удастся присушить к молодой ведьме? По силам ли это Серафиме? Главное, найти способ, как привести бортника сюда. Правда, девка не в своём уме, костлява и некрасива, ну, так вместе они постараются: охмурят мужчину. Вот бы посмеяться, глядя, как ладный бортник, потеряв голову, станет услуживать этой кикиморе! Может, удастся то, что хотела когда-то цыганка: подставить руку под его звонкие монеты?

И Галла нашептала ведьме о мужской любви, о том, что пора ей быть в паре, и человек для этого есть подходящий.

– Украдём у него сына - станет у вас семья, - убеждала она Серафиму.

А Серафиме много уговоров не понадобилось: ей, всемогущей, всё подвластно! После того, как эта добрая старуха нашла её, Серафиме всё стало удаваться. Рядом с цыганкой она чувствовала небывалый прилив сил.

Серафима перестала показываться на глаза родной бабке Мокоши. Ждала прихода цыганки, радовалась ей.

Вскоре Серафима отправилась в путь за Речицу и подкарауливала возок с семьёй бортника. Призналась, что ясно почувствовала приближение чародея и ещё каких-то необыкновенных людей. ("Это Катерина и Лизавета!" - подумал бортник, глубоко запрятав мысли от чуткой сумасшедшей).

Одержимая ведьма, унося ребёнка, упивалась своей невиданной мощью. Чародей сжал челюсти, негодуя: "Ты подкрепилась от меня и моих дочерей!"

...Она не замечала, что тащит мальчика, больно перехватив его за бока цепкими и сильными, как у всех сумасшедших, пальцами, - не давая ребёнку дышать. Старуха Галла приняла из её рук полуживого Микиту и привела дитя в чувство. А потом запугала малыша так, как умеют запугивать цыганки.

Но толком не смогла вспомнить Серафима, что делала, когда явился к ней Бод.

Вроде бы она вышла навстречу этому мужчине, гордясь собой и своей красотой. В неотразимости убедила её цыганка: научила, как ступить, как повернуться. А потом Серафима почувствовала, что этот мужчина послужит её цели. Ей пришла пора стать самой сильной и всемогущей! И она не замечала, как корчился перед ней человек, она желала только добраться до него, не зная, что будет делать потом, но предвкушая свою великую победу. И сквозь огненное кольцо демонов Серафима уже видела себя, торжествующую над обугленным телом.