Особенно, когда наступает день Святого Валентина.

Никогда мне не было так мерзко, как в этот день. Я бы мечтала во время этого глупого праздника не выходить из дома. Просто запереться в комнате, зарыться в одеяла и лежать в темноте весь день.

Но нет. Такой роскоши нельзя себе позволить. 14 февраля – понедельник. Я должна идти в школу.

Розовые, красные сердечки… ангелочки-купидончики… всё это вгоняет меня в настоящую, чёрную тоску.

И вместе с тем вызывает презрение.

Сладкая мишура, искусственные сердечки, выдуманная любовь… всё это просто смешно. Показной пафос. Все праздники глупость – всего лишь бессмысленные обряды, выдуманные людьми. А этот особенно.

И всё же мне больно. Что я одна. Что рядом нет никого, с кем бы я могла пойти к Мечте.

Но даже если он и будет... я не стану относится к Дню Святого Валентина лучше. Я не буду чувствовать тоску, но буду по-прежнему презирать этот праздник.

Потому что мне не нужны глупые бумажные сердечки и разноцветные розы. Мне нужна Мечта. И продвижение к ней.

Только Мечта и больше ничего.

И мечтатель.

====== Глава 26 ======

Когда на отца накатывает гнев каждый раз, когда он видит твои слёзы, когда у матери сразу начинается приступ головной боли, едва ты начинаешь плакать, когда ты обладаешь тайной, рвущей душу на части, просто необходимо, чтобы тебя кто-нибудь утешал.

Я люблю, когда меня утешают. Гладят по голове, обнимают, и говорят «не плачь, не плачь» или «тихо, тихо, успокойся». Когда твоя душа изранена, это просто необходимо.

Друзья… теперь они всегда со мной… утешают, помогают, поддерживают… они уверенны, что я всё ещё переживаю из-за Кристофера, и я не хочу разубеждать их в этом. Им нельзя знать истинную причину. Они не поймут мою борьбу с Системой, борьбу против мира. Им нельзя говорить про всё отчаяние, которое я испытываю. Поэтому – пусть утешают. Пусть знают обо мне лишь то, что могут понять.

Я плачу, уткнувшись в плечо Кэсси. Рыженькое солнышко всегда готова выслушать других и поддержать. Она гладит меня по голове, шепчет ласковые слова. Как раз то, что мне так нужно….

– Не плачь, не плачь, Ева… – говорит она шёпотом. – Ты обязательно встретишь кого-нибудь и не будешь больше одна. Кто-нибудь тебя обязательно полюбит….

Мне нравится, когда меня гладят по голове, нравятся, когда утешают. Но от этих слов мне становится просто смешно.

Для Кэсси я немного глубже обозначила свою проблему, чем для остальных. Я объяснила ей, что дело не только в Кристофере, но и в том, что я боюсь остаться одна. Навсегда одна.

Милая, яркая птичка! Ты не знаешь всю тяжесть моей проблемы… и поскольку я знаю твоё отношение ко всему этому, я и не говорю тебе всего. Ты не сможешь понять… не сможешь.

Чужая может полюбить далеко не всякого. Любовь для чужой смешна и бесполезна. Любовь ей не нужна.

Я хочу иного, чего порой так трудно выразить словами. Душу-близнеца, душу, с которой бы ощущала прочную, нерушимую связь. Душу, которая могла бы испытывать те же чувства, страдания, переживания, что и я. Обладающую той же Мечтой, ощущающую всем своим существом Систему, смотревшую когда-то миру в лицо. Сильную душу, вместе с которой я могла бы бороться за Мечту, бороться против всего мира. Далеко не идеальную, наоборот, циничную, фанатичную. Душу, для которой ничто и никто не будет дороже Мечты. Душу, которая никогда не будет любить меня больше, чем нашу Мечту. Душу, для которой любовь не станет препятствием. Которая будет готова ради своей цели, ради своей Мечты уничтожить всё… даже меня. Особенно меня.

Всё больше и больше я ощущала свою сильную, нерушимую связь с Айоном. Я не строила иллюзии о нём, я видела, какой он есть на самом деле. Я не думала, что Хроно преувеличивал, рисуя мне его портрет:

«Он разрушал жизни других людей, использовал их, а потом выбрасывал, как мусор. Он презирал людей, считал, что раз у них нет крыльев, они не имеют значения. Для него не было ничего святого, он считал, что любовь – это глупость. Он был готов уничтожить мир ради мечты, готов был предать ради неё, отказаться от всех, кто его окружает, лишь бы это помогло достичь этой его дурацкой цели. Он никогда не понимал меня, считал, что любить – это глупо».

Да, я верю Хроно. Верю, что Айон именно таков, каким он описал его. Верю, что он был так горд, что презирал людей, поглощённых, по его мнению, Системой. Ведь разве не сказал он: «Система контролирует человечество, лишая их свободы и силы их крыльев для полёта?». Верю, что для Айона не было ничего, важнее Мечты, и всё, что её не касалось, не имело значения. Верю, что он никогда не испытывал, да и не хотел испытывать, чувство любви. Верю, что кто бы его не окружал, они были нужны ему лишь для одного – достигнуть его Мечты, и если бы они не могли принести ему пользы в достижении его цели, они бы ничего для него не значили. Любой, кто не мог так или иначе помочь Айону достигнуть Мечты, не представлял для него интереса.