Но именно этого я и хотела. Потому что для меня всё было точно также. Любовь глупа. Единственное, что важно, это Мечта. И мне был нужен Айон. Такой, какой он есть.

Я не хочу слащавого, сияющего принца, идеального во всех отношениях. Моя натура не вынесет ещё одной ангельской любви. Я хочу кого-то тёмного, сильного, жестокого, фанатичного, упрямого, уверенного, циничного и насмехающегося над всем этим миром. Такого, как я сама.

Такого, как Айон.

Я знаю, как ненавидят его все другие, знаю, что он поступался всеми законами морали, какие есть на свете… но это именно это мне и нравится.

Я не верю в мораль, не верю в добро и зло, они вызывают у меня лишь смех. Добра и зла просто не может существовать в этом мире. Люди думают, что подав деньги нищему – совершаем доброе дело, а у меня такой поступок лишь вызывает смех. Ведь этим мы лишь способствуем власти денег в человеческом обществе, власти Системы.

Добра и зла нет, есть лишь целесообразность. Есть лишь что-то полезное тебе. Есть лишь что-то, что позволит тебе обрести свободу, что-то вопреки нормам человеческого общества. Добро – это правила, зло – то, что против них. И никак иначе.

И поэтому мне был нужен Айон, неидеальный, гордый, надменный, смелый и сильный, не признающий любви, не скорбящий о мёртвых, продолжающий двигаться вперёд вопреки всем и всему. Ведь только отринув свою связь с людьми, с любовью, что связывает тебя с порабощёнными Системой друзьями и родными, с нормами общества, заставляющими поверить в невозможность, а то и «аморальность» Мечты, ведь мол, это эгоистично, ты ведь стараешься только для себя, и приносишь обществу вовсе не пользу, а только вред… только отказавшись от всего этого, можно идти вперёд.

Я знаю, большинству людей не понять подобные чувства, чувства бунтарей, сражающихся с миром. И какого же было моё удивление, когда однажды я увидела отражение похожих мыслей….

На литературе мы проходили английский роман XIX века, «Грозовой перевал». Я ничего особенного не ждала от этого романа. Думала, что там описана обыкновенная, глупая любовь, которая занимает умы людей с самого начала… Системы.

Но всё оказалось совсем не так.

Это было что-то, похожее на мои собственные чувства, на мои ощущения Айона. Странная, мистическая, демоническая связь. Мне нравилась фраза, где героиня говорила, что любит своего любимого «не как источник радости, дающий наслаждение, а как всё моё существо. Как что-то необходимое».

Подобным образом любила я. Хотя, наверное, всё же несколько по-другому. Не как источник радостей, не как идеал, не как что-то отдельное, а как саму мою Мечту, всепоглощающую, вечную. Образ Айона для меня неотделим от образа самой Мечты, он её часть и иначе был бы мне просто не нужен. Его слова о Системе отражали мои мысли лучше всех других слов, они словно выражали наши сущности. Его и мою.

Айон для меня это сама Мечта, сама её суть, он неотделим от неё и иначе бы не был мне нужен. Вся Мечта, все его слова выражали его суть….

Мне нравилась в «Грозовом перевале» и та часть, где героиня называет своего возлюбленного «человеком волчьего нрава». Да, это просто прелесть. Не идеализировать кого-то, а знать всю сущность, всю несовершенную, но свободную сущность.

Любить не идеального принца, которого полюбят все, а любить бунтаря, бунтаря против всего – против общества и Системы, против добра и против зла, против морали, против любви, против всего, что так или иначе мешает на пути к Мечте. Того, для кого нет ничего важнее Мечты, и он отвергает все иные чувства, способные лишь помешать.

Герои «Грозового перевала» навсегда останутся для меня бунтарями, бунтарями против общества, против морали и религии, чужие для всех и всего. Они не такие, как мы с Айоном, вовсе нет, до нас им было довольно далеко. И всё же… пожалуй, они были началом нас. Их любовь была полна странной страсти, у нас с Айоном не могло быть любви вообще, лишь более надёжная, более крепкая связь – связь, фундаментом которой была Мечта и наша борьба. Связь, которую я чувствовала душой, лишь зная Айона, но ни разу не встретившись с ним. Но эту связь я уже ощущала всем своим существом, всем своим сердцем, душой и Мечтой. Потому что знала, что у нас одни идеи и одна борьба. Потому что знала, что мы с ним желали одного – смерти Системы. Любовь друг к другу здесь была бы лишь помехой в фанатичной преданности Мечте.

Вот чего хотела я, вот о чём мечтала, когда плакала на плече у Кэсси. О такой связи, которую уже чувствовала, чувствовала с Айоном. Связи болезненной, неприятной, но необходимой. Связи, которая позволит мне с кем-то идти к моей Мечте, с кем-то по-настоящему сильным, волевым, не останавливающимся ни перед чем.

И чем дальше, тем острее я понимала, что вряд ли смогу ощутить эту связь с кем-то, кроме Айона. Только в нём я видела настоящего война свободы. Только в нём.

Это и дарило мне ощущение безысходности, одиночества. Я всегда буду одна… чтобы не говорила Кэсси, она не понимает всей глубины моей проблемы. Я навсегда останусь одна, непонятая никем.