Я скованно киваю, окинув его благодарным взглядом, после чего Астафьев сплевывает на пол от омерзения, этим действом высказав все, что об этом думает. Сопровождающая его леди поджимает губы и толкает его в спину, к месту для обвиняемого, а затем начинается первое в моей жизни и самое долгое заседание суда…

Время тянется медленно, но, в конце концов, суд признает, что Максим Астафьев будет насильно депортирован в свою страну и передан в руки местного суда, а на несколько дней до депортации он останется в одной из самых гиблых тюрем Перта…

Выходя из зала, Ровер уговаривает оставить меня и его наедине с Максимом, уверяя представителей полиции и суда, что обвиняемый никуда не сбежит. Женщина, сопровождавшая Астафьева в суд колеблется, но лишь до той минуты, пока деньги, исподтишка врученные ей, не перевешивают чашу весов ее мнения в сторону Ровера Ройса.

Мы заперты в комнатушке с Максимом. Он сидит за столом, уставший и изможденный. Руки его скованы наручниками, ноги прикованы к ножкам стола.

— Ну что же, великий господин недорежиссер. Побьешь меня за свою даму сердца?.. — Лицо Астафьева искажает надменная презрительная усмешка. — Всегда думал, что ненавижу тебя больше ее. Что моя семья мне дороже одного пожилого и никчемного урода. Но сейчас понимаю, что ненавидеть белого рыцаря для своей потаскушки, которую я полюбил всем сердцем когда-то, даже и не за что. Спорю, телом она отдается так же горячо, как и мозгом. Ведь мозг у нее тобой прогнивший до основания…

Неловкость повисла паузой в воздухе. Я вспомнила несвершившееся в моем номере и покраснела до кончиков ушей, как рак. Ройс же пытался сохранить невозмутимость, пока Максим снова гаденько не рассмеялся. — Ах, наши пташки, оказывается, еще гнездышко любви не свили, а я-то думал, что Леська настойчива в своих уговорах. А зря… Жизнь коротка. Будь тебе плевать на нее, соловьем бы перед судом не заливался о том, какая она невинная жертва под гнетом мужской тирании. Похоже, что останавливает кодекс чести и морали. Потому что она замужняя. Теперь даже больше понимаю, что ее в тебе влечет. Ты реально — тот самый принц из сопливых розовых сказок восторженных мастурбирующих девчушек. Ну и чего ж ты ждешь? Давай бей. Ты же не зря доплатил Иванне, чтобы нас оставили наедине. Жаждешь наказать меня, Ройс. Вперед.

Цвет глаз Ровера из синего стал практически стальным, и он сжал руки в кулаки, надвигаясь на Астафьева. Я замерла в ожидании кровопролитной драмы, но он лишь склонился к уху моего супруга и вкрадчиво произнес. — Ты этого не стоишь, потому что ты — кусок дерьма. Я даже ботинки о тебя бы пачкать не стал, что уж говорить о том, чтобы марать руки. Что бы она ни сделала, она этого не заслуживает. Просто потому что она — женщина, а поднимать руку на женщину — самое низкое скотство на планете. Помни. Если после депортации и суда на Родине тебя отпустят и помилуют. Или пройдет время, и ты выйдешь досрочно за хорошее поведение, появись здесь еще раз и только попробуй приблизиться к ней. Больше я в суд подавать не буду. Я раздавлю тебя, как таракана, ты меня понял?..

— Понять-то я понял, да только вот ты не понял, похоже. Что когда любимая убегает к другому, бросив тебя, оставив сына, ведомая лишь зовом бешенства матки, кроме ненависти к ней и желания сомкнуть пальцы на ее горле, пока она не изойдет пеной и не задохнется, ничего не остается. Если бы шалава, которую ты называл любимой, бросила бы твоих детей, спорю, ты бы сейчас по-другому разговаривал. А тебя же тщеславие разогревает. Невозможно даже при большом желании долго отталкивать ту, которая смотрит на тебя, как на божество, не правда ли? Чувствуешь себя важным и значимым, именно поэтому взял ее под крыло, чтобы видеть, что для кого-то ты единственный настолько, что этот кто-то презрел свою семью и ребенка, чтобы сбежать к тебе?.. Лесенька… — Коротко переведя на меня взгляд, улыбнулся Максим. — За предательство. За инсценированную смерть. За побег. За нелюбовь ко мне и собственному сыну. И за своего без пяти минут любовника. За осуждение и превращение моей жизни в ад. За обреченность гнить в тюрьме… Будь ты проклята. Ты уничтожила всю мою жизнь. Мне жаль, что я потратил свои деньги на ту чертову чашку кофе взамен пролитой в «Старбаксе», и что вообще заговорил с твоим отцом. Горите оба в аду.

Я рванулась к нему, но Ровер перехватил меня за талию.

— Пусти! Я убью его!!! — Я шипела и практически брызгала слюной, пока Ройс насильно оттаскивал меня от осужденного Астафьева, перекинув через плечо, выходя из дверного проема.

— Он не стоит того, Лэйси. Когда-нибудь ты скажешь мне «спасибо», что не допустил мордобоя…

***

Черная Ауди бесшумно скользила по узким улочкам Перта. Я угрюмо молчала, а Ровер сосредоточенно глядел на дорогу, нервно сжимая руль в ладонях. Оказавшись в каком-то узком и безлюдном неосвещенном переулке, он резко нажал на педаль тормоза так, что меня сначала рвануло вперед по инерции, а через несколько мгновений буквально впечатало в сиденье, и отрывисто бросил:

— Полезай на заднее сиденье.

— Зачем?

Он окинул меня взглядом, явно говорившим о том, что вопросы мне задавать не позволено. Нехотя ворча, я забралась назад. Через несколько мгновений он ко мне присоединился.

— Я надеюсь, что это не временный бзик и не помутнение, Лэйси. Ты отдаешь себе отчет в том, что я тебя старше на тридцать лет?..

Я только закатила глаза. — Да мне плевать на возраст. Супер да, не иметь предрассудков?.. Каждая девочка моего возраста хочет пристроить себя к папеньке. Это вообще закон современного мира. Пока я работала в сфере финансов, знаешь, сколько ко мне подваливало с такими предложениями?.. Твои ровесники и даже старше. Они были омерзительны, как один, но знаешь, что?.. Очень уж сильно меня от их идеологии не тошнило, пусть и тошнило от них самих, но в глубине души я не считала себя правой орать и противоречить, потому что они правы. Нас, неоперившихся и юных, тянет на талант и опыт, и красоту. Даже если красота на грани увядания… Да, я полюбила мужчину, который мне в отцы годится. И сотвори уже что-нибудь с этим. Придуши меня или сделай своей. Годы ожидания сделали из меня монстра, не способного подавлять разрушающую силу своего либидо… Мне действия и решения нужны, а не разговоры о том, как правильно жить и что необходимо чувствовать.

— Это же практически преступление. — Он злобно сверлил меня своим стальнооким взглядом.

— Ну давай, да. Скажи мне, что я должна еще одного Максима Астафьева найти, если хочу я тебя. Для игры в театре, в кино, для постели, для жизни, для молитвы… Для всего. Давай, да. Поиграем в, мать твою, съедобное-несъедобное. Там ведь проще. Никаких острых социальных проблем, и только один правильный ответ на вопрос. Это не игра, Ровер, это жизнь. Мы ответственны за свои ошибки. И за выбор. А я выбрала тебя, понимаешь?.. Если ты хотя бы на долю вселенской крупицы готов выбрать меня в ответ, давай я уже выслушаю, что тебя гложет и сожгу все это. Разница в возрасте, в статусах, я замужем. Да мне плевать, не веришь?.. Я приняла решение и не жалела об этом ни разу… Ровер, умоляю…