– Артем, мы всё это знаем, - перебил его Иоанн.
– Но не будешь же ты отрицать, что в каждом существе изначально заложены ограничения способностей к тем или иным видам деятельности.

– Не отрицаю. Ограничения есть, и ещё какие. Волк, слабея медведя. Каждый обладает определёнными способностями, сформировавшимися в ходе его эволюционного развития. Другими словами порода.

Это то, с чего всё начинается. Но заканчивает каждый по - своему, и каждый вносит свои изменения в дальнейший ход развития мира.
– Артемий встряхнул головой.
– Далеко зашли? Нет, просто плаваем мелко.

Слушайте внимательно, всё, что я говорил на счёт ограниченности и разных видов сил, всё это чушь для ваших послушных ушей. Существует энергия, которая движется посредствам работы духа и есть абсолют или единое, или Создатель, или Закон и всё. Больше ничего нет. Всё, что вы видите, чувствуете - всего лишь проявление духа манипулирующего энергией. Нет и человека. Точнее человек есть всего лишь движение силы, проявление движения силы. Противоречие абсолюта. Непонятно? Каждый предмет сущность или явление обладают духом и, следовательно, сами, являясь лишь проявлениями, движения способны вовлечь в него огромные величины энергии. Всё зависит лишь от намерения и осознания духа.

Сама по себе сила безгранична, её можно направить в любую сторону, или по другому проявить. Это всё слишком глубоко. Нам всего лишь нужно научится осознавать, сосредотачиваться и желать. Подытожим, сосредоточение - есть направленное и осознанное направление энергии.

– Сосредоточение, - протянул, усмехнувшись, Иоан.
– А как научится сосредотачиваться?

– Для начала нужен интерес, затем необходимо заглянуть в себя, скрупулезно и глубже. Увидеть...

Иоан замахал руками.

– Ты говоришь, как обычный второсортный проповедник никудышных истин.

– Может и так. Только не бывает никудышных истин и бесполезного знания. Часто в том, что мы считаем ерундой, таится полезный смысл. Ищем сложностей, а именно в простоте таится искомое. Говорю вам, что бы сосредоточится, нужен интерес. А что интересует нас более любви?

– И любовь по твоему это...

– Принято считать её силой - нет, любовь это направление, точка приложения и одновременно ёмкость, в котором сила находится. Выражение духа в сосредоточении на божественном. Осознание и признание божественности, как конкретного проявления в образе. Незатухающее движение. Целенаправленный, созидающий поток силы...

– А если любовь слаба и ничтожна, или её...

– Нет, - Артемий поднялся с земли, его голос стал громким и звенел, как металл.
– Не бывает ничтожной любви, ибо всё едино.

Мы смотрим на своего друга, и восхищение овладело сердцами. Он возвышался грозный, величественный и прекрасный, его словам хотелось верить.

– Мусор в наших мыслях и чувствах захламляет любовь. Мы видим лишь мусор в сердце, в котором должна быть сила. Выбросьте мусор и почерпнете сколько угодно энергии для свободного бытия

Теперь встали и мы с Иоанном.

– Как отличить мусор от необходимого?

Артемий улыбнулся.

– Вот для этого и существуют Глаза Сердца.
– Последнее слово он сказал спокойно и тихо, положив ладони на наши плечи.

– Поехали, ребята. Там, - он указал рукой за горизонт, - есть то, что мы ищем.

.....................................................................................

Пространство равнин жаждет тепла странников, стеллит свои дороги им под ноги, насыпает опасности, что бы пламенеющие души горели ярче и жарче. Что бы даже ночью солнечные взгляды целовали звёзды и верили в чудо непокорные умы.

..................................................................................

– Ну, всё же, Артемий, - не унимался Я, как можно добыть реальную силу?

– Реальную?
– он усмехнулся.
– Для этого нужно сначала разобраться, что есть иллюзия.

Вечная ирония Артемия доводила меня до белого каления. Поистине его ехидные поправки, придирки и насмешки могли вывести из себя кого угодно.

Погода стояла отличная, лёгкий ветерок мягко трогал лица, сытые лошади весело цокали копытами по крепкой дороге. Всё чаще на нашем пути попадались рощицы наполненные голосами птиц.

Едва мы въезжали в прохладную лесную тень, птицы, как по команде умолкли на несколько мгновений, шумной чирикающей, щебечущей стаей слетелись они, хлопая крыльями возле наших лиц, садились на плечи голову Артемия, на его лошадь и вновь затихали. Роща оставалась позади, птицы дружно вспорхнули и улетали по своим делам. И так было всегда.

Мы спрашивали его об этом явлении, но Артемий только отмалчивался, улыбаясь, глядя в даль собственных грёз.

– Что это было, - не унимался Иоан, увидев такое впервые.