Солнечный свет стекает на землю из самого сердца золотого полдня. Облаков мало, они, чистые и плотные, парят над поросшими лесом холмами. Дорога лениво пылит под копытами усталых коней, пытается свести с ума весёлых путников своей нескончаемостью. Воздух движется медленно, словно выдох святого. Щебет, стрекотанье, глужжанье и звонкие голоса...

Спокойная уверенность в настоящем.

Непреклонность перед порывами будущего.

Трое сильных мужчин переглянулись, Улыбнулись друг другу, и, предвкушая долгожданный уют, поспешили к деревне.

Путники остановили коней возле первого, стоящего немного поодаль от других дворов, маленького дома из соломы и глины, недавно побеленного, покрытой свежей соломой. Подойдя к калитке, Артемий окликнул седобородого человека, по видимому хозяина, который безмятежно пропалывал грядку чеснока сидя на маленьком деревянном стульчике.

– Добрый день, доброму дому, - крикнул Дождь.

Человек поднялся спокойно и легко, словно дикий кот, махнул рукой и двинулся навстречу гостям.

Блуждающая улыбка приветствия на лице радости.

– Добрый день, Странники, - сказал хозяин дома, подойдя поближе.

Из одежды на нём были лишь широкие штаны из суровой ткани, да синяя повязка на голове. Он был бос, сух, мускулист, и, видимо, чрезвычайно силён. Строгие брови, прямой нос, красивые губы, ярко - зелёные глаза, глубине которых позавидовало бы любое море.

– Заходите, - старик сделал приглашающий жест, - я давно жду гостей.

.............................................................................................

В минуты святости

Летаем в облаках

По чистоте пространства неба.

В минуты страсти

Мысли кружат

Роем мух над трупом смысла.

Жужжанье, смерд переполняют нору

В которой прячется и дышит

Твоя душа.

Но переловит мух Молчанье,

Закусит трупом,

Крылья отрастит,

И воспарит в небесной чистоте.

.............................................................................................

Мы с Иоанном прошли во двор первыми. Артемий чуть приотстал.
– Вот это да, - прошептал он, - Неужели Лежащий Камень?

Хозяин усадил нас на скамейку под яблоней, а сам поспешил готовить угощение. Он действительно радовался. Я хотел, было навязаться в помощники, не вышло.

– Сил у меня предостаточно, - улыбнулся старик.
– Я мигом.

Ветерок прошелестел листьями яблонь. Несколько плодов ударилось о почву, приветствуя Землю своей зрелостью.

Ленивое облако занавесило солнце.

Несколько маленьких птичек пересвистываясь, пролетело возле наших лиц. Я сморгнул, рассеянно оглянулся на своих друзей. Иоан безмятежно вытянул ноги и прикрыл глаза. Артемий искал взглядом края дали, на его плечах, переминаясь и вспархивая, сидели весёлые птички. Они вели себя уверенно и беззаботно, словно на плечах у самого Бога.

"Плечи Бога" - залетела в мою голову абсурдная мысль.

Облако отпустило солнце.

..........................................................................................

Вкус птиц взывает к силе.

Сытость разрушает широту помыслов. Тяжесть оседает на дно мыслей.

Является беззаботность и сонливое шептание чувств.

Лишь песня способна кое-как встряхнуть расслабленные мозги, заставить волю купить на золото усталости энергию для будущего голода поиска.

.........................................................................................

Помнишь меня, Лежащий Камень?
– Спросил Артемий.

– Помню.
– Старик погладил бороду.
– Сколько воды утекло с тех пор, даже чахлые саженцы превратились в щедрые плодами яблоки. Належался камень досыта и превратился в лёгкую бабочку с пёстрыми крыльями. Когда устают крылья, человек возвращается.

– Ну, а иллюзии, снующие вокруг покоя?

– Иллюзии стали реальностями, едва у меня появилось желание считать именно так.

Артемий поднял бровь и присвистнул.

– Так твой мир сдвинулся?

– Сдвинулся, - рассмеялся старик.

– Здорово. А давно ты здесь?

– Давно.

– Я имею введу Здесь и Сейчас.

– Ещё раньше. Просто сначала Здесь и Сейчас было в Никогда и Нигде.

Молчаливая пауза - встряхивает кучу мыслей.

– Скажи, Странник, - поинтересовался Лежачий Камень, - ты путешествовал много, ты нашёл, что искал?

Небо взгляда грустнеет, темнеет. И на нём проступают звёзды.