Бред прорывался вулканами, зрел фурункулами в вечерней духоте, а над головой алели облака и солнце все дальше скалывалось за дальние острова неизвестного архипелага, что маячили далеко за горизонтом, только просматривались они у берега моря, Джейс просто знала, что они там есть. Может, и нет. Может, мир каждый раз исчезал, стоит только отвернуться. Деревня существовала словно внутри какого-то существа, из нее небо виделось только через зеленое переплетение ветвей.

Герк тем временем, крякнув, выкатился из-за руля, потягиваясь.

Дейзи последовала за ним. Джейс сослалась на то, что сторожит машину, не двинулась с места, как влитая, нервно вцепившись в винтовку. И сторожила она не машину от врагов, а местных от себя.

«Вон из моей головы!» — крикнула она на себя, когда в сознании возникла смеющаяся фигура Вааса, и снова он твердил, что он прав, во многом прав, но ведь во многом неправ. Неправ с тех пор, как посмел убить того, с кем раньше был заодно. С тех пор любая его мысль, любое его верное слово — не истина, а яд, не буквы, а смрад. Но - о, ужас — он словно предсказывал все, что случилось с ней! Впрочем, это не умаляло ненависти к нему. Впрочем, нет. Ненавидела она тех, кто не слышал, тех, кто строил преграды из убеждений, тех, кто травил, не желая слушать. За это она теперь ненавидела ракьят, не зная, как доказать себе, что не все подобны тем двоим недалеким идиотам с «Ржавого Двора». Но покалеченное сознание не верило, как бы разум ни пытался убедить, сотрясая грудную клетку бессильным гневом.

А Герк повстречал общего старого знакомого на окраине деревни, объясняя, что они здесь забыли. Дени понял его с полуслова, но будто избегал глядеть на Джейс. Конечно! Она же источник распространения заразы несчастий на мистическом уровне. Если жрица это почувствовала, если ей так показалось, значит, не стоит лишний раз контактировать с сакрально «нечистым» существом, ведь это как анти-талисман, а настоящий талисман им был нужен как никогда.

— Как жизнь, Дени? — в своей сонливой манере спрашивал Герк.

— Герк! Мы перешли в наступление! — с надрывным воодушевлением восклицал Дени, глаза его сияли, лихорадочно, воодушевленно. — Аванпост возле лагуны! Ржавый двор! Все наше на запад до пересечения трех рек!

— Отлично, дружище! Так держать! — хлопнул его по плечу Герк.

Они еще о чем-то говорили, но Джейс не слышала. Или не слушала, погруженная в унылое забытье ожидания. Остановка в пути вводила ее в ступор: когда еще подскакивали на кочках и тряслись в дороге, мысли о том, где достать лодку, что ждало на неизвестном острове, могли не донимать. При остановке транспорта они заполнили всю голову, точно пчелы крупный улей.

Вскоре Герк и Дейзи вернулись с немного растерянным видом, держа в руках какую-то провизию и воду. Контрабандист удивленно протянул, обращаясь недвусмысленно к Джейс:

— Помощи они нам не предоставят, но вроде как слышали о каком-то корабле, который прибывает к тому островку на западе.

— Так поехали! — пожала плечами она, не понимая, чем обязана таким пристальным вниманием. Вернее, догадываясь, но надеясь избежать этой темы. Каково же это носить на себе клеймо жрицы, метку проклятой, почти как прокаженной!

— Ну, дай перекурить! Здесь уже рукой подать, вон за той горой переправа по отмели, а там и до самой западной точки недалеко. Мы вот тут сейчас посидим немного, — затараторил, словно попугай, Герк, но затем с неохотой протянул. — В деревню тебя что-то не пускают, кому ты так насолила?

— Не понравилась их жрице, — поморщившись жестко с насмешкой и пренебрежением, бросила Джейс. Цитра — вот еще один объект, который вызывал ненависть. Итак, Хойт — ненависть, Цитра — ненависть. Ваас… Необходимость убить и отомстить. Ракьят? Убедить бы себя, что они не равны имени Цитра. Но пока слабо удавалось. И собственный голос казался чужим. И в душе набухала озлобленность.

— Джейс, тебя травят? — обеспокоенное спрашивала вдобавок Дейзи.

— Как в школе, — оскалилась хмуро девушка, не представляя, насколько эта кривая гримаса напоминала в тот миг издевательское выражение на лице главаря, впрочем, лишь на миг. — Рожей, наверно, не вышла.

Да, конечно, не вышла: нос длинный, скулы низкие, разве только глазища огромные, сине-серые, да брови черные, но широкие, нещипаные. Не то чтобы она не хотела за собой следить, но не умела, не было времени, да и необходимости, раз все равно ни на что не годилась. Но как же хотелось, чтобы сгодилась на спасение Лизы. А дальше уж и себя не жалко. Если не Райли, то хотя бы Лизу, вроде замещения, оправдания перед собой. Раздавлена миром так, что не вернуться, не оправдаться, не посмотреть в глаза тех, кого знал, если без Райли. Оттого и жить не хотелось — не для кого.

— Ну, что ты так… — вяло вздохнула Дейзи. — Они просто дикари!

Хоть бы Лизу. Хоть бы хватило сил и удачи. И не важно, что там Цитра говорила. Джейс уже знала, что жрица лжет. Это прекрасное, загорелое, похожее на пантеру создание, воплощенное очарование джунглей, нагло врала. Джейс не знала, почему так уверена, но сознавала, что не в древней религии здесь дело, не так она плоха, раз сплачивала целый народ. Но что с Цитрой?

А Герк и не думал отправляться, правда, за часами вроде следил. Темнело на экваторе быстро, не то, что там, дома, когда в июне долго-долго тянется день. Зато зимой рано темнеет, и снег блестит в свете фонарей, правда, очень недолго, до тех пор, пока его не загребают колесами, не смешивают с комьями грязи, превращая в мерзкую слякоть. Но в том прошлом все казалось таким ослепительно-прекрасным. Не важно, что там сломалась ее жизнь. Но там был жив Райли, там Оливер являлся предметом шуток и насмешек, а не противоречивой горькой памяти о последних своих поступках. Джейс ведь так и не поведала, что парень вступил в сговор с пиратами, короткий и вынужденный, но сговор. Оливер предал… Джейс запретила себе вспоминать, потрясла головой, зная, что это не поможет, только вызовет новую опоясывающую боль вокруг головы — типичная при постоянном стрессе.