И цифры в обреченном циферблате текли секундами калеными, как на закате, пред входом в вечных сумерек гряды. Свободы нет, кругом одни гробы, враги кругом и вместо гробов тела вне смерти и вне жизни. Люди, что не живут, люди, что умерли жизнью, да смертью не оживали.

И снова она проходила через бамбуковые заросли, мимо нее пробежали два диких пса, ободранные, голодные. Они преследовали молодого оленя. Джейс равнодушно наблюдала за тем, как хищники гнались за добычей, за тем, как потом рвали свежую плоть. Главное, что ее не трогали.

Бамбук шелестел, точно камыш, ударялись от ветра друг о друга желтовато-зеленые стволы, шептались, пропуская трепещущими бликами пятна света.

«Деревня уже недалеко! Но это только начало. Только начало. Я сказала, что объявляю войну!» — думала девушка, и вместо улыбки на ее лице отразился невеселой гримасой оскал, и глаза, спрятанные взглядом исподлобья, точно исчезали в темной тени. Или же она только желала, чтобы было так.

А умела ли она ненавидеть? И сколько еще боли предстояло вытерпеть, чтобы научилась? Точно Ваас проверял, когда она наконец сломается, сойдет с ума, возненавидит все вокруг, как он. Как он. А вряд ли он о чем-то думал, а, может, только мучить ему нравилось.

Наконец, из-за зарослей выплыл знакомый ржавый забор. Вход уже не пришлось долго искать. Уже шла в деревню без боязни.

Ракьят глядели на нее со смешанными чувствами недоумения и страха перед мертвецом, кто-то отворачивался, кто-то даже начинал нервно поглаживать оружие, готовясь в любой миг его выхватить.

На входе на территорию деревни ей преградили путь, неуверенно переступали с ноги на ногу несколько молодых воинов. Они при первом знакомстве с племенем все казались ей на одно лицо, теперь-то она видела, какие они все разные. И видела, что большинство из них не старше Райли и Оливера, и погибать, ясное дело, им хотелось не больше. Но вот эти были живы, а их товарищи ушли на ту сторону бытия. И отчасти по ее вине, но только на самом деле все по вине пиратов.

Вот что поняла Джейс: нет смысла обвинять союзников и себя, виноват враг. Впрочем, Оливер… Нет, она все еще не могла осознать, как называть его последний поступок. Зато свой… Казнь. По вине пиратов. Ваас! Его проклятые игры.

— Ведите к Дени! — приказала она твердым голосом, да так, что перечить ей не посмели. А она принимала всю вину за гибель ракьят и ее неудачу, поэтому и имела право требовать. Она намеревалась искупить вину перед деревней.

— Джейсон… Мы все считали тебя покойником! — рассматривал ее Дени, который тут же откликнулся на требование. Но все-таки, очевидно, он не испытывал такого панического ужаса перед восставшим покойником. Однако он не доверял выжившей, ведь никто не мог гарантировать, что пришелец не перешел на сторону врага.

— Я бы так и умер, но на этой земле еще есть добрые люди. Но есть люди, подобные демонам, — говорила низким и как будто не своим голосом Джейс, глаза ее метали молнии. Несомненно, тот же взгляд, что и тогда, когда главарь думал, что ее так легко сломать одним его видом. А не такой уж у него устрашающий вид, если бы не вся эта свора вокруг него.

— Только не говори, что снова встретился лицом к лицу с ним… — вздрогнул Деннис, поправляя очки.

— Да, — отвечала она.

Дени рассмотрел ее со всем сторон, видел свежие рубцы от ран, видел перемотанные чуть ли не до локтей руки, хотя запястья уже почти зажили. Все-таки руки у нее были сильные, и не ломала их никогда, к счастью. Сейчас это играло очень важную роль.

Джейс совершенно уверенно отчеканила:

— Сегодня мы штурмуем лодочную станцию на пересечении трех рек, а за ней еще один аванпост.

Она уже не боялась, ничего не боялась, отчаяние разъедало ее, она хотела выместить его на врагах. Не месть, но боль. Если не могла раз за разом достать главаря, то хотя бы его псов она желала уничтожить. И знала, что может, но не с таким снаряжением.

— Джейсон, приказы здесь вообще-то отдаю я, — недоумевал Дени, строго осаживая новичка, который направился к магазину оружейницы, которая как будто за все это время никуда с места не двигалась, так и стояла за прилавком.

— Тогда я пойду один, — обернулась на входе Джейс, угрожающе сверкнув глазами, так что Дени понял, что отчаявшегося воина нет смысла пугать или останавливать, иначе он и вправду пойдет один и без оружия, уже на верную смерть, даже если не желал умирать. Он не знал, что и убивать она не желает… Но как иначе остановить зло? И чем искупить вину? Но кровью не смыть смерть и вину.

— Снайперскую. Да, вот эту, — потребовала отрывисто Джейс, ненавидя уже и старуху, которая продала ей только никчемный пистолет.

— У тебя нет денег! — снова завела она свою песню, поблескивая бусинами зрачков из-за половинок-очков.

— Я включил радар! Разве вы не смогли связаться с торговцами из других деревень? — возмутилась Джейс, ударив бессильно по прилавку. Снова все всполошились против нее. И ладно бы враги, но еще и те, кого она посмела называть союзниками. Ее пытались запереть в рамки ее бессилия. А враг ей сказал: «борись». Вот она и боролась! Хоть со всем миром. И не намеревалась, чтобы он «позволил ей умереть».