– Что же, разумно, пойдем.

Тиссел взяла меня за лапу, и мы ушли с балкона. После меня остались только стружки дерева на полу.

В зале нам практически сразу попался взволнованный ящер:

– Тиссел, дочка, ну где же тебя носит? Я уже обыскался тебя в зале!

Пантера потупила глаза:

– Мы с Мирпудом смотрели на ночной город, простите.

Пибоди усмехнулся:

– Ах, с Мирпудом. Ну что же, тогда ладно. Еще раз большое спасибо, лар Мирпуд, что сегодня пришли на бал и доставили Тиссел столько радости. Я давно не видел ее такой счастливой.

И правда, у пантеры глаза так и светились от счастья. Она обняла меня:

– Мы пойдем уже домой. Спасибо за вечер, Мирпуд.

Тиссел посмотрела мимо меня и хитро подмигнула кому-то. После этого она, как ни в чем не бывало, снова улыбнулась мне:

– Мы еще встретимся, Мирпуд.

Пибоди взял ее под лапу, и они ушли из зала вдвоем, а я провожал их взглядом, пока ящер с пантерой не исчезли за поворотом.

Потихоньку с бала начинали уходить звери, и зал постепенно освобождался от зверей. Я сел на стул возле стены, положив посох на колени и рассматривая знаки на нем. После некоторой паузы надо мной раздался голос Вейлин:

– Мирпуд?

Я поднял глаза:

– Да?

Волчица была не похожа на себя утреннюю. Казалось, она была чем-то взволнована:

– Нам надо поговорить, Мирпуд.

Я встал:

– Давай, я тебя доведу до комнаты, а ты мне все расскажешь?

Немного замявшись, магесса кивнула. Я взял ее за лапу и повел на верхний этаж, в гостевые покои, обходя уходящих гостей.

Уже наверху я закрыл дверь и сел на кровать, похлопав ладонью по покрывалу рядом с собой:

– Что ты мне хотела рассказать?

Вейлин присела рядом, избегая смотреть мне в глаза:

– Прости, я была неправа с утра.

Я чуть не подпрыгнул:

– Что?

Волчица подняла глаза и прижала ушки к голове:

– Я была неправа утром, когда сильно тебя обидела. Мне не стоило быть резкой с тобой и делать тебе больно.

Видя, что я молчу, волчица продолжила:

– А что за самочка была с тобой на балу?

– Ее зовут Тиссел. Я ее днем спас от изнасилования, и она тогда сказала мне, что встретится со мной на балу.

Губы Вейлин тронула улыбка:

– Когда ты только успел?

– Ты со мной не говорила со времени коронации Анри, начнем с этого.

Магесса порывисто покачала головой:

– Да, я как-то забыла об этом. Она очень милая, должна сказать, вы хорошо смотрелись вместе.

Я поставил посох у изголовья, начав снимать часть одеяний Судьи:

– Да, она мне тоже очень понравилась.

Стоя спиной к Вейлин и снимая дублет с плащом, я чувствовал, как волчица смотрит мне в спину, однако я решил ничего не говорить, ожидая ее слов. И они скоро последовали:

– Я должна тебе признаться кое в чем, Мирпуд.

Подумав, я остался в одних штанах с «носками», но с голым торсом:

– Я тебя слушаю.

– Я тебе соврала, когда сказала, что люблю своего избранника в Кораландах. Его попросту не существует.

Я снова сел, положив лапы на колени:

– А зачем тогда было говорить это мне?

– Понимаешь, я думала, что это охладит тебя, заставит перестать за мной ухаживать, но я не ожидала, что это так ранит тебя. В общем, я не думала, что ты так отреагируешь.

Я лег на постель и сложил лапы за головой, оставив Вейлин сидеть на краю кровати:

– Что же, я понял. Прощаю тебе эту ложь.

Волчица повернула голову в сторону двери и что-то тихо пробормотала. Что-то напоминающее «признайся же, дура». Я поднял ушки:

– Вейлин?

Магесса сжала кулаки, и часто задышала, как будто сдерживала себя от чего-то. Я тронул ее за плечо и повторил:

– Вейлин?

Волчица произнесла очень глухо:

– Я люблю тебя, Мирпуд.

Меня аж передернуло от таких слов, как будто меня прошил разряд тока. Пульс резко участился, как будто я только что пробежал кросс, а дыхание стало сбивчивым. Я повернул мордочку Вейлин к себе:

– Ты сказала то, что я услышал?

На меня смотрели такие до боли родные голубые глаза волчицы. Вейлин произнесла:

– Да, ты услышал именно то, что я сказала.

Я застыл. Она сказала… что любит меня? Вейлин? Любит меня? Меня? Не дожидаясь моей реакции, волчица буквально бросилась мне на грудь, плача мне в плечо и шепча:

– Прости меня, Мирпуд. Какой я была идиоткой. Всегда любила тебя, но никак не хотела это признавать…

Я, наконец, оттаял и прижался к голове Вейлин, гладя ее по ушкам: