Руки его были раскинуты, на белом халате в районе сердца алело кровавое пятно.

«Сердечный приступ, – констатировал Спольников . – Это был всего лишь сердечный приступ».

***

Спольников перевёл взгляд на клавиатуру. Он думал о том, как нелепо Орлов пришёл к своей смерти. И как нелепо и неосторожно он, Антон, мог тогда потерять всё, что у него было.

Впрочем, сейчас всё это неважно. Антон взглянул на часы. Время - почти одиннадцать. Скоро к нему придёт Арина, и надо бы закончить пару дел перед началом интересного времяпрепровождения.

Спольников нахмурился, оглядывая стол. Он где-то здесь оставлял письмо для Сухонина… Как раз собирался поставить печать и упаковать его в конверт. Где-то здесь… Только вот где?

Антон начал нерасторопно копаться на столе, ища письмо. Спустя пять минут вся его нерасторопность растворилась, как сахар в воде.

Письма не было.

И куда он мог убрать его? Антон нахмурился, содрогаясь от неприятной дрожи, охватившей его из-за липкого волнения. Где же оно? Вскочив из-за стола, Спольников дёргано и с шумом начал выдвигать ящики, выкидывать из них вещи, затем снова с шумом захлопывать их. Он сметал со стола склянки и ручки, ненужные бумаги. При каждом своём резком действии, он всё больше скалился. Что за чёрт?!

Так, стоп. Надо успокоиться и вспомнить, куда он мог положить письмо. Антон выпрямился, вдохнул побольше воздуха и, приложив кончики пальцев к вискам, закрыл глаза. Сосредотачиваясь, он детально вспомнил все последние события сегодняшнего вечера.

В конце рабочего дня он решил написать ответ Сухонину, чтобы на выходных это его не занимало, взял бумагу, ручку, написал текст, затем пришла эта стерва Зубова и пристала к нему с идиотскими отчётами. Не найдя печать, он решил, что вернётся в кабинет и закончит с письмом.

Всё верно. Он никуда его не убирал. Антон открыл глаза и резко повернулся к столу. Письмо должно было лежать под клавиатурой, но его там не было.

«Чёрт, но не мог же охранник впустить кого-то и…»

Застыв на месте, Спольников как ошалелый уставился на дверь. Маша.

В одну секунду Антон вдруг понял, почему Маша так странно себя вела. Сначала растерянно, почти испуганно, он ещё подумал, что она решила ему признаться в любви, а затем вдруг ни с того, ни с сего она стала слишком приветливой.

«Она нашла письмо, и пыталась отвлечь меня, чтобы уйти нераскрытой».

Спольников гневно взревел, сжал кулаки и с силой ударил по столу. Не он ли сам десять минут назад воображал себя, куда умнее Орлова?

Вот только почему-то дочери этого самого Орлова только что удалось слишком просто и неказисто обвести его вокруг пальца! Какой же он дурак!

Спольников с силой размахнулся и смахнул со стола графин вместе со стопкой. Ударившись о пол, хрусталь разлетелся на крупные осколки, и тут же в нос ударил терпкий запах спирта.

Не теряя больше времени, выхватив из выдвинутого ящика свой пистолет, Антон с рыком кинулся к двери.

***

Нервно оглянувшись, я с силой постучала в дверь кабинета Рожкова. В пятницу Эдуард Валентинович всегда засиживался на работе допоздна - отчёты готовил или ещё чего-то там такое. Мне всё это было на руку. Я должна была поговорить с ним без свидетелей. Однако если сейчас Рожков мне не поможет - пиши пропало. Без риска, конечно же, никуда. Рожков теоретически мог мне не поверить, но я должна попробовать попытать счастье.

– Заходите, кто там, - услышала я глухой голос.

Открыв дверь, я махом шмыгнула в кабинет Эдуарда Валентиновича. Надо отметить, рабочий кабинет Рожкова был просторным, но выглядел довольно аскетично. У дальней стены напротив входной двери стоял письменный стол, за которым сейчас и сидел Эдуард Валентинович. По стенам возле стола тянулись многочисленные стеллажи с книгами - техническая литература, для меня практически нечитабельная. В углу стоял журнальный столик, табурет и проеденное молью кресло. В общем-то, и всё.

– Одну минутку, - пробормотал Эдуард Валентинович, дописывая что-то в своих документах.

Через мгновение он поднял на меня взгляд.

– А, Машенька, привет, - добродушно произнёс Рожков, снимая квадратные очки. Внимательнее приглядевшись ко мне, он нахмурился и медленно встал из-за стола.
– Маша, что-то случилось?

Я молчала, обессиленно прижимаясь к двери и сжимая в руке страшное письмо, найденное мной в кабинете Спольникова. Это так вот и происходит, я уже собиралась всё чётко и правильно рассказать, но одна секунда, и язык словно отнялся, а слёзы заполнили мои глаза, собираясь снова обжечь и без того горящие от раздражения щеки. Вся моя решительность вдруг улетучилась в один момент, я разрыдалась и сползла по двери на пол.