Стараясь не наступать в зловонные лужи, сверкающие в трещинах разбитого асфальта, я шла вперёд, не сбавляя шага. Рядом со мной фыркала толстая кобыла, погоняемая извозчиком, одетым в старую куртку из непромокаемой ткани. Извозчик тихо ругался, изредка подхлёстывая кругломордую лошадку. Нагруженное животное склоняло голову, таща за собой телегу с пыльными мешками и коробками. Мне было очень жалко кобылку, и я надеялась, что её хотя бы хорошо накормят после трудового дня.

А между тем улицы Тверского кипели жизнью. Сидя на старых сумках у кирпичных стен бакалейного магазина и бренча на гитарах, молодые ребята-музыканты пели песни Михаила Круга. Через дорогу от них, ежась от сырости, бегали худые цыганята. Перебравшись с середины дороги на обочину, я огляделась. У старого фонаря бедняки с мольбой протягивали железные кружки прохожим, стараясь не привлекать излишнего внимания караульных. Кстати, городские караульные частенько стали попадаться мне на глаза. Среди них были и женщины, и мужчины. Все они были одеты в камуфляж с нашивкой «Караул Тверского» на груди и рассекали по улицам города с автоматами наперевес.

Кошка наказала мне ни с кем не разговаривать в районе Майорана, но я даже не знала, где начинается этот район. Вряд ли я сейчас находилась в нём, здесь было слишком много людей Часового. Блуждать по городу лишний час мне совсем не хотелось, поэтому после недолгих раздумий я всё же решилась спросить дорогу у кого-нибудь менее подозрительного. У караула спрашивать ничего не хотелось, так как меня не оставлялась мысль, что никто из ребят Часового просто не станет мне рассказывать, как пройти в клуб Майорана.

Наконец, приметив кое-кого, я проскользнула от дороги к полуразбитой витрине магазина. Возле стеклянной двери стояла молодая девушка в испачканном переднике, завязанном поверх изношенного платья. В руках девушка держала таз с помоями, которые она только что выплеснула в сторону вонючей канавы, глубокой рытвиной тянущейся вдоль переулка.

– Не подскажите, как мне попасть в Карминский район?
– спросила я как можно громче.

На улице было очень шумно. Свист, разговоры и топот мешали сосредоточиться. Девушка кинула на меня оценивающий взгляд и удивлённо приподняла бровь.

– До конца Разбитой улицы и налево, - сказала она недовольно, затем указала головой в конец улицы, на которой мы с ней сейчас находились.

– А где там клуб Майорана?

Незнакомка устало закатила глаза, пробормотала что-то, скорее всего, какое-то ругательство, и кивком головы указала налево.

– Когда свернёшь в Карминский, по прямой иди, дойдёшь до клуба.

Я не успела поблагодарить не слишком приветливую особу. Девушка зашла в помещение и громко хлопнула дверью. Вздохнув, я поспешила вернуться к обочине. В конце Разбитой улицы, как мне показалось, среднестатистический народ Тверского стал попадаться реже. Но что самое главное, я здесь не заметила ни одного городского караульного. Видимо, здесь-то и начинался район Майорана. Свернув с Разбитой на кривую дорогу, я оказалась на тесной и очень грязной улице. Здесь ошивались странного вида мужчины с горящими глазами, хихикающие женщины, одетые в яркие одежды и призывно манящие пальчиками прохожих, оборванцы, кутающиеся в плащи, и другие не менее странные личности.

Приняв как можно более суровый вид, я скорым шагом направилась вперёд по дороге. Подозрительный тип в длинном плаще и в поеденной молью шляпе сидел на табуретке возле расстеленного на земле ковра. На этом ковре были свалены разные вещи, завернутые в непрозрачные полиэтиленовые пакеты. Тип заметил, что я кинула взгляд в его сторону и, подмигнув, послал мне воздушный поцелуй. Ощутив приступ острой неприязни, я испуганно отвернулась от него и заторопилась ещё больше.

Улица, по которой я шла, была просто ужасной. Я поёжилась. У полуразрушенной стены стояло несколько старух со сморщенными лицами. Они перекрикивались и гоготали скрипучими голосами. Одна из них попыталась схватить меня за куртку, но я увернулась и испуганно сиганула за угол. Теперь я оказалась на довольно открытой местности. Здесь уже было больше страшных и неприятных людей, но все они были заняты своими делами. В основном, все суетились на маленькой площади, что расположилась по бокам от дороги. На площади были сооружены торговые палатки с оружием, какими-то вещами, лекарствами, наркотиками, перепачканными медицинскими инструментами и многими ужасающими вещами, о которых даже говорить не хотелось. К тому моменту, как я пересекла основную часть Карминского района, меня уже довольно сильно тошнило: сколько же дряни попалось мне на глаза за всё то время, что я здесь находилась.

Да уж, кажется, это было большой ошибкой идти сюда без сопровождения. Надо было договориться с Вебером, чтобы он проводил меня до Майорана. Не думаю, что он стал бы взвинчивать цену за подобное путешествие. Но теперь-то уже поздно об этом думать.

На мгновение я остановилась у бордюра, на обочине дороги, ведущей через всю площадь. В конце этой дороги возвышался большой красный коттедж с колоннами. Судя по всему, именно это здание и было клубом Майорана. Я уже направилась туда, как вдруг меня кто-то схватил за руку. Дёрнувшись, я вырывалась из хватки незнакомца и сразу же обернулась. Передо мной сидел нищий с грязным, изуродованным шрамами лицом.

– Ох, пожалуйста… - сказал он, разом принимая страдальческий вид и протягивая ко мне трясущуюся ладонь.
– Прошу тебя, деточка, помоги мне! Воды…

– Э…

На несколько мгновений я растерялась, не зная, что мне делать. Вокруг сновали люди, но никто не обращал на нас никакого внимания. Я вновь посмотрела на нищего. Меня скрутило от жалости к бедолаге.

– Пожалуйста, - шептал он, глядя на меня горящими глазами.
– Глоток воды…

У меня была вода. Полбутылки точно было. Я не могла отказать этому человеку и не собиралась этого делать. Скинув рюкзак, я достала пластиковую бутыль и протянула её нищему. Глаза бродяги стали неправдоподобно большими и прямо-таки загорелись радостью. Мне даже показалось, что он сейчас заплачет.

– О, радость-то какая! Счастье у меня сегодня… Счастье настоящее … - восклицал нищий, осторожно принимая из моих рук бутылку и прижимая её к груди с таким видом, словно это был его ребёнок.

Он улыбнулся мне, растягивая свои разбитые губы в улыбке. Я замешкалась, чувствуя себя не в своей тарелке.

– На здоровье, - ответила я быстро.
– Всего Вам доброго.

Я уже развернулась, чтобы уйти, когда почувствовала, как меня дёрнули за подол куртки. Обернувшись, я снова взглянула на нищего.