– Та-ак, пальто нервного месье Лористон я вижу, а где же его хозяин? А-а, вот он, голубчик!»

Леонар, пепельно-бледный, лохматый и феноменально злой, сидел через проход от Бониты, скрестив длинные ноги, и буравил Поля ненавидящим взглядом. Кроме сладкой парочки учёных, в вагоне обнаружилась давешняя блондинка, Слада, свеженькая и румяная, в васильковом пальто и круглом беретике. А также кружевная смуглая барышня в жёлтом платье, сшитом из треугольных лоскутков и щедро украшенном большими чёрными пуговками.

– Тамсин, бортпроводница! – энергично представилась барышня, толчком в грудь усадила Диксона на ближайшее место и незамедлительно устроилась у него на коленях. Аанна, тихонько ухмыльнувшись и поправив украшенную васильками причёску, втянулась в кабину и крикнула:

– Трогаем, господа! Наш весёлый малонаселённый трамвай следует по маршруту номер сорок восемь «Трамвайное депо – железнодорожная станция Тёмные Поля». Двери уже закрыты и даже заколочены снаружи досками; платить за проезд не надо, а следующая остановка – «Полигон». Экипаж трамвая прощается с вами, и желает всем приятного полёта…

Под это оптимистичное заявление вагон вздрогнул, просыпаясь. Под полом загудели мощные моторы, и с первым перестуком колёс поплыла назад утопленная в молочном тумане подкова депо, пропадая за краем окна… Камилло попытался повернуться и посмотреть в заднее стекло на посёлок трамвайщиц, которой они огибали. Но этому действию сильно мешала барышня Тамсин, всё так же сидевшая на коленях у Диксона и увлечённо облизывавшая большой плоский леденец на палочке.

На леденце красовался логотип депо – уже знакомый крылатый трамвай с улыбочкой матёрого коммивояжёра.

– Это, – попытался что-то объяснить про свои мировоззрения и моральные ценности порядком ажиотированный Камилло, но стоило ему открыть рот, как Тамсин оторвалась от леденца…

– Бедный Эвиард, неудивительно, что он сбежал от этой дикарки, роняя тапочки, в мою белую, стерильную и накрахмаленную постельку Правильной Девочки, – вполголоса откомментировала Слада творящееся на соседнем сиденье увлечённое противоборство юной игривости и хорошо выдержанного пуританства. Но её ироническое замечание оказалось полностью заглушено двумя завистливыми мужскими вздохами, исторгнутыми Полем и Леонаром… Слада, покосившись на них васильковым глазом и недовольно цокнув язычком, тихо буркнула себе под нос что-то типа «Самцы!» – и решительно протопала в кабину к Аанне. Видимо, лелеять свой шовинизм и мыть косточки обитателям Гильдии.

…Трамвай меж тем всё прибавлял хода, с низким гулом вспарывая алюминиевыми боками волглый утренний воздух, мерно покачиваясь и время от времени издавая пронзительные трели.

– …барышня! – в какой-то момент Диксону удалось глотнуть воздуха и начать говорить.

– Барышня, не хотелось бы вас разочаровывать, но мой очаг давно остыл, и потому давайте вы будете воплощать собой улитку на листе шалфея и движения тутового шелкопряда по стволу греческой смоковницы с кем-нибудь, эм… более открытым догматам свободной любви???

– Не-ет… вот с ними, – Тамсин ткнула обсосанным леденцом в сторону млеющих Леонара и Бониты, – с ними мне уже неинтересно, пробовано-перепробовано. А в тебе растут чёрные цветы с алой сердцевинкой, прячутся среди поля светло-медвяных ромашек, как готовые захлопнуться капканы, как начинённые истиной и страстью мины. Ты мухняша, пока тебя не погладят против шёрстки, друг мой. Ты такой правильный снаружи и совершенно неправильный внутри, что аж дух захватывает. М-м… почему бы и тебе не вкусить моей алой ртути, как твой Рыжик вкусил серебра леди Джанне?..

– Я не в настроении, деточка, – продолжал упорно извиваться Камилло, уже отлично понимая, что поймался. Забытое пять лет назад ощущение, провалявшееся всё это время на дальней полке в кладовке, среди шариков от моли, нафталина и апельсиновых корочек, затапливало теперь Диксона снизу вверх, стирая с его лица морщинки, а с души – пыль.

Камилло было одновременно невыносимо стыдно за это ощущение, и столь же невыносимо сладостно, что он не потерял его в тёмной кладовке навсегда – среди старых фотоальбомов и чемоданов со всякой дребеденью, даже в своём возрасте. Рассудок Камилло и трамвай с одинаковой скоростью и свистом летели прочь, в неизведанность, в новые, непознанные, запретные ранее земли.

– Ну, раз на меня бортпроводницы не хватило – тогда я спать! – громко провозгласил Бонита, на удивление тактично отворачиваясь и укутываясь в Леонарово пальто, словно в одеяло. – Если Слада передумает насчёт своей крахмальной порядочности – срочно будите!

С этими словами кучерявый химик зевнул, закрыл глаза и прикорнул, прислонившись виском к стеклу. Леонар, безуспешно попытавшись вернуть себе пальто, досадливо плюнул, махнул на Бониту рукой и тоже предпочёл переместиться к кабине, чтобы не мешать Тамсин и Камилло.