– Допустим. И в какую сторону мне полагается двигаться, чтобы покинуть… место, в котором я сейчас нахожусь? – изо всех сил стараясь не впасть в истерику, спокойно осведомилась я. Секундный дробный перестук клавиш и немного растерянный голос:

– Госпожа Оркилья, я вам говорю, аппаратура точно сбоит. Компьютер не даёт координатной строки, вообще наглухо завис… Ой!!

Судя по звукам, в диспетчерской что-то упало. Возможно, что сама девушка-оператор. Я скрипнула зубами, приготовившись ожидать, но диспетчер неожиданно быстро вновь схватила трубку и, задыхаясь, затараторила:

– Простите, тут такая чертовщина творится! Пеленгатор распечатал мне вместо расшифровки к картосхеме какой-то странный текст…

– Читайте, – с металлическими нотками велела я. Похоже, мой тон подействовал на диспетчера успокаивающе: прекратив заикаться, она громко и внятно зачитала мне с ленты пеленгатора:

– Мария, иди через Задний Двор, ни с кем не разговаривай, не наступай в нефть, потом по рельсам лицом ко мне, но всё равно вернёшься, Никель не отпустит, пока не срастутся две половины жизни, я люблю тебя, – повисла пауза, и трепещущим вздохом пролетело через эфир последнее слово, – Норд.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я оператора.

– Да я, собственно… – растерялась девушка и неожиданно пылко прибавила, – не волнуйтесь, мы вас обязательно вытащим, госпожа Оркилья!

– Ага, – поверила я напоследок и отключила связь. Звонок на номер 3331 бесплатный с любого телефона, но зарядного у меня нет, и аккумулятор чужого мобильника следует трепетно беречь.

– Так вы не из первого корпуса? – потрясённо спросила Сен, не сводя с меня напряжённого взгляда хмурых серых глаз. – Вы вообще не из Никеля? И даже не из Некоузского клина? Как те, кого сегодня пытались взять охранники на нижнем уровне?

В мозгу у меня что-то громко щёлкнуло. Я рухнула с тахты на колени и схватила за плечи испуганно вскрикнувшую Сен.

– Как они выглядели? – жадно спросила я. – Прошу, скажи мне!

– Я плохо рассмотрела, – Сен наморщила лоб, честно пытаясь вспомнить. – Тот, кого убили – высокий, смуглый, в белом костюме. О, у него была брошь в виде медной ящерки, я помню, ещё удивилась, откуда у него такое дорогое украшение, из настоящей меди.

– Сао Седар, – горько констатировала я, вспомнив так и не соблазнившие меня шоколадный озорной взгляд, тонкие смуглые пальцы пианиста и праздничный запах мандаринов.

– А второй – …

– Маленький, с веснушками, с длинными завитыми волосами, как у девчонки…

– Поль Бонита, – я отпустила Сен, уткнув лицо в сложенные корабликом ладони. Замерла так, балансируя на грани ужасной догадки. Хватая ртом воздух, с безумным взглядом, сжала в руке телефон, щёлкая кнопками, и перечитала полученное час назад сообщение…

– Сен. Послушай. Я действительно не из Никеля. И я очень крупно вляпалась. Прости, что не сказала сразу, – пробормотала я, в отчаянии глядя за окно, в сырой февральский вечер.

– Я понимаю, что не могу подвергать тебя риску, торча в твоей комнате, поэтому мне нужно как можно быстрее смыться отсюда. Помоги мне, прошу. Послушай, что мне сейчас сказали!

Я, стараясь не забыть ни слова, процитировала текст с ленты пеленгатора.

– Мария, – девчонка умоляюще коснулась моих рук, заглядывая снизу вверх в лицо, – это какая-то ошибка. На рельсы нельзя ходить, они уводят туда, откуда нельзя вернуться.

– Видишь ли, солнышко, не вижу никакой альтернативы, – я вздохнула, покачав головой.

– Так как попасть на этот ваш Задний Двор?..

====== 11. Корона из тёрна ======

…Темнота, на которой прочертил тонкую белую линию меж штор лёдный, азотный свет фонаря над подъездом. Шорохи, запахи, смутное тепло. Мурлычет в ногах свернувшаяся в круглый клубочек, неразличимо полосатая в темноте кошка.

Мир вокруг постепенно заполняется стылыми утренними обязанностями: необходимостью вытягивать сонное тёплое тельце из ракушки одиночества, необходимостью плести мысли и интриги, и врать всем лицом для тех, кому на тебя наплевать. Я лежу тихо и молча, боясь нарушить хрупкое, нежное равновесие последних минут покоя неосторожной мыслью.

– Сао Седар… – как странно, что моё имя умеют правильно произносить только два человека: мой директор и моя любовница. Ксандья изящной змейкой проскальзывает в мои пушистые шесть утра и садится на край постели. Её кошачьи глаза мерцают потаённым пламенем – фосфорное свечение шкалы генератора магнитного поля, холодные искры электрического разряда, сжигающего сердце на каждом вдохе.

– Сао Седар, вечность – лишь край старой газеты в сравнении со временем, что я ждала тебя среди одинаковых дней, – прошептала она с горечью столь неистовой, что я содрогнулся от озноба.