– Нет, – Диксону вспомнилось то февральское воскресенье и разговор с женщиной из пустого, заброшенного общежития № 48, когда они заблудились на Пустырях. – Но я сам как будто ощущаю эти места. Ржавь, гниль, неволя. Это там, в другом мире, в Некоузье – теперь я понял. Это словно дежа вю. Раньше я этого не замечал, а сейчас едва ли не кожей чую, что ли…

– Да, вы большее, нежели кажетесь, Камилло. И ваша встреча с… Рыжиком – не случайность, – раздумчиво проговорил Дьен, щуря уголки глаз. Отсмеявшийся Рыжик прижался щекой к виску Камилло и шепнул едва заметно дрогнувшим голосом:

– Так ты хочешь, чтобы я поехал с Дьеном? Ты…

– Я очень за тебя беспокоюсь, Рыженька, – тихо отозвался Камилло, накрыв ладонью тонкие пальцы, рассеянно сворачивавшие и разворачивавшие обёртку от барбариски. – Знаешь, я готов потерпеть без тебя немного, лишь бы не потерять тебя навсегда. Весна скоро закончится, и мы снова сможем странствовать по разным городам, и обязательно навестим Аннушку, и…

Он умолк, запнувшись на полуслове, когда взглянул в лицо Рыжику – в чёрных глазах была такая обречённость, такая выворачивающая душу тоска, что Камилло осознал всю жестокую бессмысленность своих уговоров. Не говоря ни слова, Рыжик встал и молча пошёл к дверям.

– Прости меня! Но я хочу, как лучше! – отчаянно крикнул Камилло вслед. Но тонкая фигурка в чёрном шёлке уже исчезла, растворилась в наводнявших коридор тенях, слилась с ними – так естественно и необратимо…

– Спасибо вам, – Садерьер крепко сжал плечо бессильно откинувшегося в кресле Камилло, одновременно благодаря и утешая. – Вы… возвращайтесь пока в Фабричный квартал. Я пришлю за вами кого-нибудь из бригады, они вас отвезут домой, в Аннаполис… Я там вас быстрее всего смогу разыскать, когда настанет время. Да и Рыжик звонить наверняка будет.

Почему-то эта будничная фраза успокоила Камилло, он даже смог слабо улыбнуться в ответ. Запер за Дьеном дверь, подошёл к лишённому штор окну: Рыжик стоял, опираясь одной рукой на капот Дьенова «Mitsubishi Lancer», и нервно курил, не глядя на окна гостиницы.

Золотой компас, забытый, лежал на столике возле дивана.

– Смотри, Дьен – тот самый поворот, где полтора года назад разошлись наши дороги… – узкая ладонь Рыжика легла на тонированное стекло, словно странный кленовый лист-альбинос.

– Перестаньте! – Садерьер прикусил губу и ещё раз проверил, включена ли блокировка всех дверей. – Перестаньте, вы, вестник всевозможных несчастий! Можно хоть в этот раз не наливать мне полную чашку горя? Я и так предостаточно его с вами нахлебался.

Рыжик обернулся, не отрывая руки от стекла, и качнул головой:

– Где ваша хвалёная вышколенная вежливость и сдержанность, командор Садерьер? У меня сегодня весь вечер устойчивое ощущение, что вас в роддоме подменили. Особенно из-за этого партийного лозунга про то, что tempus всё fugit и fugit, а за Самедиром всё равно не угнаться…

– А, это… – Дьен ухитрился, не выпуская руля, посмотреть на собственный живот. Потом запустил руку под футболку и выудил из выреза золотой компас на цепочке – его алая стрелка указывала на букву S.

– Ой! – Рыжик забавно сложил ладони лодочкой и прижал их к губам.

– Видите ли, я за эти полтора года морозов и льдов, что носился по дорогам в поисках севера, – Дьен выразительно приподнял брови, – за все эти пять сезонов я понял и исправил свою самую главную ошибку. Это было очень сложно, но я всё-таки смог понять, почему вы…

– Чш-ш, – Рыжик прижал к губам Садерьера тонкий палец, заставляя его умолкнуть. – Я не хочу слышать соль твоих слов, пока раны не станут шрамами. Я хочу историй. И дождя.

– Да, так про каких там бурёнок вы не дорассказывали Камилло?

– А ты тоже не знаешь про Кривражских коров?.. – Рыжик откинулся в кресле, глядя в небо. О стекло разбилась первая дождинка.

– Честное слово, не знаю, – Дьен включил круиз-контроль и тоже поудобнее утроился в своём кресле, одной рукой придерживая руль.

– На Маслобойном хуторе Кривражек, где располагалась производственная база предприятия «Кривмолпрод», содержались все коровы. Предприятие делало сыр, молоко, масло и всё такое в том же духе, и весьма преуспевало до одного случая несколько лет назад. В ноябрьскую ночь, когда на посёлок обрушилась ужасающая гроза с градом и ураганным ветром, принципалка из Кирпичного, Арина Арахис, спасла Кривражки от стихийного бедствия. Она поднялась на хутор, где стояла вышка заземления, и через неё вытянула из фронта грозы всю энергию. Целую ночь в вышку, к которой прижалась Арина, били разряды молний. Часть уходила через узы девушки в городские электросети, а часть впитывалась в землю. Утром Арина Арахис умерла, не выдержало сердце. Но тела её не нашли, как не нашли и ни одной из коров, содержавшихся на хуторе. Все розыски ни к чему не привели, коровы как под землю канули. А через пару недель Кривражки всколыхнула волна слухов и сплетен: многие жители посёлка видели пасущееся в Заречье стадо абсолютно чёрных бурёнок с белыми глазами без зрачков. Чуть позже, со слов очевидцев, эти странные создания ушли в сторону Центрального Некоузья, и больше их в Кривражках никто не видел. Но весь посёлок до сих пор вспоминает ту грозу, пропавшую принципалку и чёрное стадо…