– Опаньки, – запаниковала Яна, глядя на дорогу. – Переезд уже закрыт! Значит, поезд на подходе. Что будем делать?

– Успеем! – подхватился Сергей. – Мы, считай, уже на вокзале. Тут напрямки метров двести по шпалам. Ноги в руки и бегом!

Он припарковал машину, взял на руки спящего Мишу и понесся прямо по железнодорожным путям: «Дамы, за мной!»

Маша сделала правильный выбор: уже через пару недель провинциальные врачи помогли сыну. К концу месяца они с Мишей вернулись на космодром ночным поездом. Однако друзей беспокоить не стали: решили добраться самостоятельно.

«Вот мы и дома», – обрадовалась Маша, спрыгнув на платформу. Сын недовольно осмотрел сугробы в человеческий рост и поежился.

– А у бабушки снега нет совсем, – вздохнул он, и, протащив тяжелую сумку несколько метров, сердито присел. – Вот эта бабушка! Нагрузила нам гостинцев, а мы теперь тащи!

– Ты что же подаркам не рад?

– Сильно уж тяжелая радость, – поднимаясь, буркнул сын.

– Ничего, мы с тобой сильные! Нам ведь не привыкать!

С большим трудом они добрались до дежурного автобуса, а потом короткими перебежками и до дома.

В подъезде и на лестничной площадке было темно – в ее отсутствие побеспокоиться о замене перегоревших лампочек было некому. Маша с трудом вставила ключ, но замок не открылся. Она на ощупь изучила номер на двери и убедилась, что не ошиблась этажом. Сделала новую попытку, но дверь опять не поддалась. В какой-то момент ей показалось, что в квартире началось активное движение. Маша прислушалась и настойчиво позвонила. Признаков жизни не было. Часы показывали 3.50.

– Мамочка, я спать хочу, мне холодно.

– Потерпи. Наверное, замок сломался.

– Давай позвоним тете Свете.

– Будить ее глубокой ночью неловко. Ты приляг на чемодане, а я постою рядом. Сейчас достану что-нибудь теплое и укрою тебя, – она нащупала свитер и услышала, что в квартире что-то упало.

– Ма, у нас там кто-то есть, – испуганно прошептал Миша.

Маша прислушалась и снова настойчиво позвонила.

– Как видишь, это не у нас. Спускайся к батарее, там немного теплее.

– Ма, ты не стой, а сядь на сумку. Будет легче.

– Там банки, я лучше постою, чтобы их не раздавить.

– Под лестницей же есть старый табурет, сейчас принесу!

Кое-как они устроились на ночлег. Маша накрыла сына свитером и вскоре задремала сама. Меховая шапка сползла ей прямо на глаза.

Дверь их квартиры скрипнула, из нее показалась голова мужа. Митя оглянулся и подал кому-то знак. Из-за его спины появилась растрепанная женщина и, держа в руках шубу, осторожно проскользнула мимо. Маша не шевелилась, чтобы не спугнуть любителей ночных утех – ей не терпелось поскорее попасть домой. Следом за подругой прокрался Митя. Маша решила не дожидаться, пока они выйдут из подъезда, и стала заносить вещи в квартиру.

Вид наспех заправленной кровати вызвал у нее отвращение. За дверью в коридоре валялся забытый мужем дипломат, на нем – женская шапка. Маша открыла балконную дверь и, вглядываясь в темноту, заметила метнувшиеся под козырек подъезда тени. Решительно сбросив в сугроб забытые любовниками вещи, она разложила диван и, прогибаясь под тяжестью, перенесла на него сына. Засыпая, Маша успокаивала себя: «Ничего, жили без тебя раньше, проживем и сейчас. Главное – есть работа. Работа – лучший доктор. Прорвемся!»

Тряхнув головой, Маша прогнала воспоминания и обняла мужа:

– Что-то мы заболтались, мой дорогой. А ведь завтра рано вставать. Давай-ка на боковую. Укладывайся, я скоро.

Вернувшись из ванной, она прислушалась: из спальни доносилось ровное сопение мужа. А ей снова не спалось. Маша включила телевизор, но, глядя в экран, не понимала ни слова – в ее голове калейдоскопом прокручивались события недавних лет.

…Готовясь к записи очередной радиопередачи, Маша по телефону наставляла собеседника:

– И смело называйте как можно больше фамилий. Людям приятно, когда их труд заметен. Особенно, если удалось ликвидировать какую-нибудь нештатную ситуацию. Почему нет? Кто вам сказал? Цензор против не будет, уверяю вас. А вы расскажите о той, где нет военной тайны. Ну, вот и договорились. Часов в десять устроит? До встречи в студии.

– В советской армии нештатных ситуаций быть не может, принято говорить исключительно о подвигах, – шутливо прокомментировала Любовь Евгеньевна.

– Страхуются, – согласилась Маша. – Хотя армия уже российская.