Скотт ослабил хватку на запястье Доун, нависнув над девушкой, и впился в неё взглядом.

— Я честен с тобой. Нельзя вернуться назад в прошлое и всё исправить, но я хочу это сделать в настоящем времени.

Доун закинула мешающую прядь назад, мысленно желая, чтобы разговор оборвался на конечной ноте.

— Скотт, чем мы вообще занимаемся?

— О чем ты?

— Мы ходим кругами, — пояснила Доун, прикусив губу. — Информация устаревает и закономерно то, что о ней забывают. Может, облегчим жизнь друг другу, и ты оставишь меня в покое?

— Доун, неужели, мы не можем всего лишь попробовать?

Девушка упрямо стояла на своем, чувствуя изнеможение и злость — излишне долго испытывали её решение.

— Нет, не можем! Это безумие! Ты попользуешься мной и забудешь. Поэтому продолжай в том же духе, а меня оставь в покое!

— Доун, — Скотт предпринял последнюю попытку её удержать. Ладонь Доун ускользнула от хватки парня, его отчаянное упорство прибавляло её гневу дополнительную силу.

— Уходи! Оставь меня! — слёзы предательски собирались в уголках глаз, и Доун мигом смахнула их прочь. Девушка не заметила позади себя корзины, стоящей на ступеньках, ведущих к входу в подвал, нечаянно наступила на неё и повалилась вниз. При падении с лестницы остальным кажется, что это нисколько не больно, но Доун прочувствовала на собственном теле все болезненные ощущения. Пульсация отстукивала ритм в голове и отдавалась в руках.

Она думала, что ограничилась падением. Повезло, что она не скатилась с высокой скоростью, но вместо этого девушку настигла иная беда — Доун проломилась через одно из окон, что было даже забавно, ведь она могла поклясться в невозможности такого стечения обстоятельств. Падение было самым горьким, и в то же время незабываемым ощущение, которое Доун испытывала. Чувство полета… неописуемо. Правда ли, что это событие можно расценивать исключительно с негативной стороны? Она впервые почувствовала себя пушинкой, колышущейся на ветру.

Удар об землю разбил все иллюзии. Кто-то может сказать, что эта боль несущественна, но это будет ложью. Доун почувствовала, как что-то под ней хрустнуло, по всей видимости, это стекло. Ей показалось, что осколки попали в глаз. Подняв взгляд, она наблюдала, как вокруг неё собирается толпа, но лица были занавешены расплывчатой картинкой. Единственное лицо, которое ей удалось узнать, было лицом Скотта.

***

Позднее тем же вечером, вернулась, бледнее прежнего, Гвен. Она села рядом с Дунканом, скрыв лицо в ладонях. Бриджитт приблизилась к готессе, взволнованная не меньше подруги.

— Она поправится? Как она?

— Говорят, могло быть хуже. Перелом нескольких костей, из левого глаза удалили стекло, наложили пару швов, и еще сотрясение. Она придет в себя через неделю-две.

Бриджитт облегченно выдохнула, рухнув обратно на сиденье; Майк крепче сжал ладонь Зои, заметив отобразившееся на лице девушки волнение.

— Эй, она поправится. Видишь? Она будет в порядке.

Зои слабо улыбнулась, прижавшись к плечу Майка. Скотт метался с места на место, казалось, что из его взгляда ударят гневные молнии. Направленные на самого себя.

— Дерьмо! И надо было ей наступить именно на корзину… О чем она думала!

— Может, замолчишь? — взглянула в сторону парня Бриджитт. — Как она могла знать, что там окажется корзина? Ты тот, кто расстроил Доун.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что она была с тобой, когда произошел несчастный случай. К тому же Гвен написала мне о том, что рассказала ей Доун.

Всё внимание переключилось на Скотта, который замер на месте красный от злости и смущения.

— Заткнитесь.

— С чего вдруг? Я не понимаю, почему ты расстроен. Не похоже, что ты переживаешь насчет неё, — вставила слово Хезер, не отводя глаз от своих ногтей. Брови Скотта начали нервно поддергиваться.

— Ты когда-нибудь затыкаешься? Я люблю её!

Хезер лишь рассмеялась, от чего присутствующие, включая Скотта, поежились в непонимании.

— Ты еще тот экземпляр, ты об этом знал?

— И что это должно значить?

— Ты продолжаешь говорить, как сильно её любишь, но до сегодняшнего дня ты только и делал, что обманывал, подставлял её, и при этом прекрасно осознавал, что ты делаешь, и тебя это устраивало.

Скотт уставился на Хезер, каждое сказанное слово смазывало в голове шестерёнки. Королева лишь хмыкнула, не планируя заканчивать речь.

— Правда в том, что ты эгоист, пусть и отрицаешь это. Ты сосредоточился на победе, что вполне разумно, но с другой стороны, ты прекрасно осознавал последствия, и полностью пренебрег ими.

Скотт не отводил от девушки взгляда, чувствуя, как что-то шевелится в груди; чувство, которое он еще не может понять. Он осознавал, что упускает нечто из виду? Резко развернувшись, Скотт умчался из коридора, направляясь в собственную комнату — каждый шаг давался труднее предыдущего. Добравшись к кровати, он продолжал думать о Фее, о её нынешнем состоянии. Он вспомнил её улыбку — она улыбалась, притворяясь, что всё в порядке.