Девушка тут же заволновалась: ей не хотелось встречи с родителями, и еще меньше — разговора. Она не видела их неделями, что было замечательным отдыхом от общения друг с другом.

Они наверняка злятся.

Больничный звонок нарушил кратковременную тишину: трель мигом умолкла, стоило Доун ответить на вызов.

— Да? — в девушке заиграл интерес: кому же она могла понадобиться?

— Звонят с приемной. К вам посетитель. Впустить?

Дон замерла в нерешительности, чувствуя, что это прибыл один из родственников — но кто же? Мама или папа? Только согласие могло развеять назревший вопрос. Облизав пересохшие губы, она произнесла тихое: «Да».

Доун опустилась на мягкую перину, готовясь ко встрече. Она готова, она справится с ними. Доун настраивала себя на боевой настрой, но она не ощущала уверенности. Вдруг слова Скотта окажутся правдой? Что если она вовсе не сильная, а наоборот — жалкая?

Девушка напряглась, увидев приоткрывающуюся дверь — бесконечно долгие, мучительные секунды ожидания. Она приготовилась к выговорам, критике, пропитанной ненавистью, которая может её сломить. Она справится. Дверь распахнулась — Доун судорожно вдохнула воздух. Она ожидала увидеть родителей, но перед ней возник…

Скотт! Сперва Доун не поверила глаза, задаваясь вопросом, как он добрался в больницу. Он выглядел расслабленным и приближался к девушке всё ближе, и, когда подобрался к ней вплотную, старался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Привет, — после скованного приветствия повисла тишина — Скотт явно не знал, что сказать, как и не знала сама Доун.

— Привет, — эхом прозвучал её голос, а взгляд опустился вниз. Парень приблизил к койке ближайший стул, и, сидя, смотрел на Доун, собираясь с силами и словами.

— И, как себя чувствуешь?

— Нормально, спасибо. Меня выпишут на следующей неделе.

— Рад слышать, — вновь тишина, которую Доун решила оборвать, взяв инициативу в свои руки.

— Скотт, я знаю, что ты пришел не за пустыми разговорами. Так, за чем? — она не хотела показаться грубой, ведь её изнутри разъедал интерес, поэтому Доун желала услышать ответы. Скотт прочистил горло, готовясь к разъяснению, или пытался его придумать.

— Я… пришел, чтобы…объяснить.

— Что?

— Объяснить свои действия во время игры, — Скотт ощущал, как его ладони начинают покрываться потом, от чего чувство неловкости лишь возрастало.

— Скотт, нечего объяснять. Ты проголосовал против меня, и я не держу на тебя зла. Всё в порядке.

— Ты когда-нибудь перестанешь кормить меня дерьмом? Когда ты поймешь, что всё совсем не в порядке? — взгляд Скотта как будто пронизывал Доун насквозь, пробираясь к самому черепу, и девушка не могла справиться с этим жутким ощущением. Доун собралась с силами и взглянула на парня в ответ.

— Наверное, ты прав: не всё в порядке. Но я больше не злюсь на тебя, Скотт. Сначала злилась, но я не злопамятная.

— Тогда что не дает тебе покоя?

Доун не успела ответить: дверь резко распахнулась, внутрь вошла женщина с блондинистыми волосами и светло-серыми глазами в сопровождении темноволосого кареглазого мужчины. Глаза посетительницы расширились при беглом взгляде в сторону Доун.

— Что ты вытворила на этот раз? Ах да! Споткнулась об ведро! Ведро! Серьезно?

— Мама, прошу, — вздрогнула Доун от яростного нападения буквально с порога палаты.

— Не смей мне перечить, юная леди. Знаешь в какое неловкое положение ты нас ставишь?

Отец согласно кивнул, добавляя в порцию недовольства свою лепту.

— Мы наблюдали за твоим участием в Острове отчаянных героев — и мы не впечатлены. Мы ожидали, что ты справишься лучше, но выбыть в пятом эпизоде!

— Вы не слишком на неё давите? — не выдержал Скотт, вскинув бровь от услышанного.

— Не вмешивайся, мусор! — обозлено бросила мать Доун, обернувшись в сторону парня.

Скотт злобно глянул на женщину, готовый отвечать агрессией на агрессию, но в не завязавшуюся ссору встряла Доун.

— Мама, пожалуйста, не обзывай Скотта, его это не касается.

Женщина сменила направление гнева, удрученно возведя глаза к потолку, чтобы с новыми силами испепелить дочь взглядом.

— Я заметила, что ты ведешь себя еще более странно, чем обычно! Разговариваешь с животными, отпугиваешь людей… Когда ты перестанешь быть чудачкой?

— Мама…

— Не перебивай мать, — отвесил замечание отец. — Она права: ты чудачка, и знаешь что? Я устал от этого. Я не хочу, чтобы чудаки обитали в стенах моего дома.