Наконец, появилось больше людей. Это были маги. Во главе их была Винн с ярко сияющим посохом, и рядом с нею шли десятки. Они бежали прямо по воде, с твердым намерением остановить Лорда-Искателя.

Но уже было слишком поздно.

Лорду-Искателю хватило лишь одного отвлекающего момента, чтобы нанести смертельный удар. Один сильный удар выбил меч из рук Евангелины, и тот, сделав несколько оборотов, с гулким эхом упал недалеко от Риса. Мужчина атаковал, прежде чем она успела отреагировать, и воткнул её меч глубоко её нагрудный доспех.

– Евангелина! – выкрикнул Рис. Он протянул ей руку, проклиная свою слабость... и на мгновение все застыло. Рис не видел ничего, кроме её глаз, встретивших его взгляд. В них была боль, потеря того, что могло быть, и он чувствовал все это так же остро, как она. Евангелина одними губами произнесла слова: «Мне жаль», и из её рта выступила кровь. Потом под неверящим в происходящее взглядом Риса она соскользнула с меча Лорда-Искателя и медленно упала в воду

Атака магов мгновенно сошла на нет. Винн пошла вперед остальных, сначала посмотрев на тело Евангелины, затем на Риса... а потом на Лорда-Искателя, и выражение её лица говорило о том, что пощады не будет.

– Твои храмовники повержены, – сказала она ему. – Ты проиграл.

Сначала он ничего не сказал. Он стоял наготове, но был напряжен, вычисляя свои шансы. Против одного раненого мага, сил у которого едва хватало на защитное заклинание? Против юноши, вооруженного одним кинжалом? Он бы победил без вопросов. Против одного опытного храмовника он был больше чем равным соперником. Но против десятка разгневанных магов... это было совсем другое дело.

– А вы в итоге ничего не получили, – наконец произнес он. – Что бы вы здесь не сделали, свободы вам не видать. Клянусь, мы выследим вас и посадим вас всех обратно в клетки.

Винн сузила глаза.

– Не сегодня.

Лорд-Искатель отступил назад. Он поднял свой меч, как бы предупреждая любого из магов, что ударит, если только они осмелятся подойти к нему, и затем, развернувшись, скрылся в темноте коридора. Маги мгновенно пустились в погоню, стреляя из посохов огнем. В одно мгновенье они все буквально испарились, и отзвуки их заклинаний становились все дальше и дальше... все, кроме Винн. Старая Женщина осталась на месте, и стояла, печально качая головой.

Рису было почти все равно. Он пополз к Евангелине сквозь воду, борясь с болью и слабостью. Он едва замечал слезы – внутри него все кричало. Это было нечестно. Это было неправильно. Она должна была дать Лорду-Искателю убить его, она не должна была вмешиваться и пострадать из-за этого.

Он дотянулся до её тела и вытащил его из воды. На это ушли все его силы. Он бережно прижал её к своей груди, и убрал мокрые волосы с её окровавленного лица. Её лицо казалось спокойным, глаза смотрели куда-то в пространство.

– Нет... нет, нет, нет, – повторял он, давая волю своему горю.

Он не хотел отпускать ее. Он хотел, чтобы она вернулась. Рис потянулся в свои самые глубинные резервы, призвал всю ту ману, что смог... он трясся от того, насколько болезненно это было, и маны было ничтожно мало, и всю эту энергию он направил в тело Евангелины. Но это ничего не принесло. Она оставалась такой же бледной и безжизненной.

Его плеча осторожно коснулась чья-то рука.

– Рис, – голос Винн был пронизан жалостью. – Уже слишком поздно. Ты не можешь...

Он помотал головой, от горя его мысли стали почти бессвязными.

– Она лучшая из всех них. Она не заслужила этого. Создатель не может забрать её у меня сейчас... Он положил голову на грудь Евангелины, рыдая и безмолвно молясь, чтобы её забирала смерть. Он потерял Коула, потерял Евангелину, всё потерял. Всё, что он хотел, было помочь, но вместо этого он всё разрушил.

Винн провела рукой по его волосам. Это был любящий жест... и когда он посмотрел в её глаза, то увидел в них слезы сострадания. И он вспомнил ту женщину из прошлого – ту героиню Мора, которая вошла в Белый Шпиль с открытым сердцем и улыбкой на устах, ту, которую он с гордостью называл своей матерью.

– Позволь мне, – прошептала она.

– Но ты не можешь. Она...

– Шшш… – Винн приложила палец к его губам, не давая ему продолжить. Потом она с нежностью прикоснулась к его щеке, и в её глазах читались боль и сожаление. – Я никогда не понимала, почему дух держит меня в живых, когда я должна была умереть многие годы назад. Теперь, я понимаю.

Винн перевела своё внимание на Евангелину. Она положила обе руки на её тело и закрыла глаза. Последовал поток энергии. Рис не знал, как описать это. Он вырвался из Винн, наполняя канализацию теплым светом, и он с изумлением смотрел, как что-то выплыло из неё и переместилось в Евангелину. Оно не было темным или ужасным. Это была жизнь. Это была искра.

Сначала, казалось, ничего не происходило. Но потом он увидел, что к лицу Евангелины возвращается румянец. Она резко и судорожно вздохнула. Её глаза открылись, и она в панике поднялась. Рису пришлось поддержать ее, чтобы она снова не упала в воду.