Шрифт:
– Выпей!
Зодчий, оторвавшись от чтения, пристально посмотрел на Агути, почему-то обратив внимание на некоторые, казалось бы, несущественные детали. В глаза бросился необычный комбинезон, будто светившийся изнутри холодным матовым светом. Зодчий с удивлением потрогал ткань.
– Откуда это у нас?
Агути вопросу не удивился.
– Полгода назад ты открыл способ синтеза люминофорной одежды. Мы его потом симбионтам предложили.
– Да-да, помню... как же...
– Зодчий повертел в пальцах стакан.
– Что это?
– Биотоник. Разработан в лаборатории алийцев.
Зодчий одним глотком выпил содержимое, затем торопливо вернул стакан Агути.
– Спасибо. Я ещё немного почитаю...
Агути вышел, блеснув висевшим на поясе пистолетом необычной формы. Зодчий сглотнул ком в горле и продолжил чтение, иногда отрываясь для того, чтобы прислушаться к непонятным звукам под ногами. Закрыв глаза, он начинал ощущать вибрацию пола, которая затем быстро гасла, а ей на смену приходило далёкое глухое уханье - словно филин-колосс, пролетая над заставой, решил размять своё циклопическое горло.
Течения времени Зодчий не замечал. Когда в следующий раз невозмутимый Агути поставил перед ним знакомый стакан, Зодчий поинтересовался:
– Который час?
– Шестой. Раннее утро. Скоро сивцы петь начнут: у них брачный период совпадает со второй фазой дуплицирования...
Зодчий бросил взгляд в окно, пытаясь представить себе неведомых сивцев, но тут же отогнал от себя ненужные мысли.
– У меня в тетрадях мало сведений об охотниках, - обратился он к Агути.
– Где ещё можно получить информацию?
Агути подошёл к стенному шкафу и раскрыл дверцы. Внутри Зодчий увидел просторную нишу, заполненную разнообразным оборудованием. В центре блестело хромированными деталями высокое кресло, напоминающее ложемент космонавта.
Зодчий вопросительно посмотрел на Агути.
– Подарок из лаборатории алийцев, - пояснил Агути.
– Исключительное средство в случае частичной или полной амнезии.
– А поможет?..
– с сомнением спросил Зодчий.
– Когда Гоблина прямо в темечко клюнул кайорот, он даже имя своё позабыл. А полежал в этом кресле пару часов и вспомнил такие подробности своей жизни, которые с удовольствием позабыл бы снова!
– Ну, если так...
– Зодчий храбро шагнул вперёд...
33.
...- Знаете, последние сто слов вашей речи ни на йоту не приблизили меня к пониманию причин возникновения Перехода.
– Разумеется, ведь мы говорили о другом! Разве вы этого не заметили?..
– Отчего же! Мне даже понятна ваша ирония.
– Незнакомец позволил себе улыбнуться.
– Вы думаете, что являетесь исключительным человеком только потому, что смогли дважды осуществить Изменение в "мире Амвросия"?
– Почему дважды?
– удивился Зодчий.
– Я только один раз оказался в Гнилом Озере?
– Странно, неужели вы так и не поняли, что каждый "Громовой" Переход - это уже изменение! Право, вы меня удивляете: не заметить такой очевидной вещи!
– Что вы имеете в виду?
– спросил Зодчий.
– Любой Переход возникает только в том случае, если в "мире Амвросия" есть предпосылки к нему.
– Вы хотите сказать...
– Разумеется! Система "наш" мир - "мир Амвросия" связаны друг с другом настолько тесно, что их взаимопроникновение достигло стадии, при которой они начинают влиять друг на друга!
– Я не согласен с вами, - начал горячиться Зодчий.
– Я убеждён - "мир Амвросия" является следствием нарушений, постигших "наш" мир. И я настаиваю именно на слове "нарушения", а не "изменения", которым вы пытаетесь прикрываться!
– Наивный юноша, меня трогает ваша горячность, но мне искренне жаль вас. Ваши мысли ведут в никуда.
– Нет!
– крикнул Зодчий.
– Это ваши мысли ведут всех нас к пропасти! Слышите!
...лышите...
...ышите...
– Дышите!..
Кто-то с силой надавил на грудь Зодчему, и он зашёлся в судорожном кашле, выворачивающем тело наизнанку.