Агути внимательно следит за его неуверенными движениями и спрашивает:

– Почему у тебя руки трясутся?

Зодчий, не моргая, смотрит на Агути. Конвульсивно сглотнув, интересуется:

– Здесь вараны поблизости не водятся?..

Агути с ответом не торопится, он чешет затылок и задумчиво произносит:

– Насчёт варанов не знаю, но с этой машиной, определённо что-то не так... А ну-ка, вылезай!

– Зачем?
– Зодчий немного заторможен, и не успевает реагировать на стремительно меняющуюся обстановку.

– Позвоним в лабораторию, пусть алийцы сами со своей заумной техникой разбираются!

– Подожди...
– поднимает руку Зодчий.

– Ты чего?

– Давай ещё разок попробуем? Последний...

Агути с сомнением качает головой.

– Смотри! Можешь совсем без воспоминаний остаться!

"В моей ситуации это было бы самое лучшее..."

Мысль гаснет, словно выключенная экономным хозяином электрическая лампочка.

– Наивный юноша, меня трогает ваша горячность, но мне искренне жаль вас. Ваши мысли ведут в никуда.

– Нет!
– крикнул Зодчий.
– Это ваши мысли ведут всех нас к пропасти! Слышите!

– Боже! К чему такая экспрессия!
– поморщился незнакомец.
– Мы с вами беседуем, и в процессе дружеской, заметьте - дружеской!
– беседы пытаемся докопаться до истины. Разве не так?

Голос незнакомца бархатисто-ласковыми интонациями обволакивал Зодчего, нейтрализуя его горячность. Зодчий быстро успокоился.

– Извините, я погорячился...
– хмуро признался он.
– Излишняя импульсивность, конечно, не добродетель, но я не могу сдержаться, видя, как все свои дурные поступки человек пытается свалить на кого угодно, лишь бы не нести ответственности.

– Вы обо мне?

– Нет. Я имел в виду всех людей. И себя в том числе.

– И в чём же вы обвиняете всё человечество, - после короткой паузы мужчина с сарказмом добавил: - и себя в том числе?

– В том, что люди переполнили чашу терпения природы!

– Даже так?

– Именно! Согласитесь, в сосуд невозможно налить жидкости больше, чем позволяет его объём. Любя капля сверх этого объёма обязательно прольётся. И куда она упадёт?

– Не знаю, - развёл руками незнакомец, - мне ваша метафора не совсем понятна.

– Всё, что переполняет чашу терпения, бумерангом возвращается к тому, кто уронил в чашу последнюю каплю.

– И кто это сказал? Сократ? Платон? Или Вася Пупкин?

– Знаете, ваша язвительность в данном случае неуместна.
– Холодно ответил Зодчий.
– К сожалению, никто подобных слов не говорил, потому что исключительное право заявлять об этом, принадлежит природе...

Странные ощущения испытал Зодчий, неожиданно открыв глаза. Ноющая боль в ногах (наверное, потянул связки, пока бегал от одного трока к другому?) не могла быть причиной внезапного пробуждения. Подобное недомогание ничто по сравнению со странным чувством тоскливой обречённости, проникшим в его сознание в тот миг, когда он открыл глаза. Тоска - невыносимая, словно вопль "зывуна" и холодная, будто ледяная могила - напомнила об утрате чего-то очень-очень близкого и дорогого. Томительное чувство пришло и осталось. Зодчий понял: теперь не уснуть...

Лёжа в сумраке льющейся из окна белёсой мути, он смотрел прямо перед собой, мысленно "отматывая" время назад. Он увидел, как в комнату, где он спал, вошла Наита. Девушка долго с любовью смотрела на него, потом её взгляд упал на правую руку, девушка поднесла свечу, и лицо её исказилось болью, она вскочила и бросилась вон из комнаты, забыв закрыть дверь...

Зодчий рывком сел на кровати. Долго не решался опустить взгляд, чтобы посмотреть на свою руку. А когда смог себя пересилить, ему стало страшно...