Наконец, Кракл и Кортней утопали. Величество над чем-то глубоко задумался, застучал пальцами по подлокотнику.

– Что же, будем надеяться, Штанцлер скажет то, что отказалась говорить госпожа Оллар, хотя ему поверят не все. Эпинэ не поверит.

Твою мать… Я чуть не взвыл, вспомнив про старую и больную тварь, по вине которой Рокэ едва не умер, а меня выпихнули из страны, дав пинка на дорогу. Если он попробует нести всякую чушь про Алву, не постесняюсь набить ему морду. Несмотря на старость.

– Ладно, я еще пошлю Эпинэ к кузине, чтобы убедил ее… Дай мне заметки Придда, они на каминной полке.

Заметки были написаны на дорогой и гладкой бумаге, ровным почерком.

“Повиновение государю! Я восстановил по памяти слова известной песни, как ее записали в Доме Волн, но не могу поручиться за точность перевода с гальтарского. Кроме того…”

– Интересная песенка, – заметил анакс. – Ты сколько куплетов знаешь?

– Несколько . Один от Рокэ Алвы, остальные – от Робера. Когда он порезал руки о струну.

– Помню. По словам Придда, был двадцать один куплет.

Помни!

Замыкается кольцо,

Помни!

О проклятии отцов

Помни!

Да, тогда Робер, никогда прежде не певший, вырвал лютню, словно был не в себе. Я отчего-то четко вспомнил это, хоть и не был пьяным.

Звон столкнувшихся клинков

Помни,

Силу лжи и правду снов

Помни,

О проклятии веков

Помни…

Какие пугающие строки… Они обращены к каждому из тех Повелителей, которым суждено жить в преддверии Излома.

Зов погасших маяков

Помни,

Стон друзей и смех врагов

Помни,

О проклятии богов

Помни!

Это голоса неких Абвениев, что создали Кэртиану? Скорее всего… По спине пробежали толпы мурашек.

Пепла тьму и свет снегов

Помни,

Крик пылающих мостов

Помни…

– Проклятье! – внезапно заорал Альдо, швырнув бумаги. Они засыпали ковер, разлетевшись. – Чтобы эта тварь сгорела в Закате!

Я так и обмер, а мурашки помчались с удвоенной силой. Острый психоз не поддается лечению или что? А ну как сейчас на меня кинется, чтобы придушить? Но, судя по тому, что в мою сторону анакс даже не смотрел, ничего особо серьезного мне не грозит. Наверное.

– Альдо?..

– Читай, – мне сунули лист, содержание которого так взбесило короля, – только вслух не вздумай!

“Сим уведомляю, – сообщалось в письме, – что Мы живы и здоровы, чего вам никоим образом не желаем, почитая своим долгом сделать существование ваше сначала неприятным, а в дальнейшем – невыносимым. Да будет вам известно, что все, предпринятое Нами в ближайшее время, будет направлено вам во вред, однако, следуя древним рыцарским традициям,даем вам на размышление и бегство четыре дня. Если за истекшее время господин Та-Ракан соприсными вернет украденную им корону законному владельцу, разорвет на себе одежды, посыплет голову пеплом и с громкими стенаниями уберется в Гайифу, Мы обещаем оставить его и его рожденных за пределами Талига потомков в покое. Если же господин Та-Ракан не внемлет голосу разума и Нашему ультиматуму, участь его будет ужасна, в чем и клянемся Молниями и Ветром, Волнами и Скалами. Так и будет.

Пребываем в величайшем к вам презрении и неприязни, Искренне не ваши Суза-Муза Лаперуза граф Медуза из Путеллы.

Оллария. Королевский дворец.

7-й день Зимних Скал 400 года КС”.

Удо пропал. Значит ли это, что он стал выходцем и продолжает свое славное дело? Но… от бумаги не исходил сладкий запах мертвеющих лилий, а значит пост Сузы-Музы перенял кто-то живой.

====== Глава 67. Как готовиться к суду ======

Начинающийся Высокий Совет опять предвещал либо что-то дурное, либо бестолковую болтовню Альдо, либо все и сразу. Мевен встал лицом к порогу и спиной к Величеству, а Лаптон, временно заменивший Дэвида Рокслея, замер у королевского кресла. Сам Дэвид, одетый в серое, хоть и присутствовал, не обращал ни на кого внимания. Надеюсь, вассал не тронется умом, потому что я продолжал надеяться на него. Но его пустой и равнодушный взгляд заставлял меня беспокоиться.

Пробили часы, суть которых я так и не понял. Полуденный спрут, Закатные кони… К чему весь этот пафос? Ладно, пропустим. Я тихонько вздохнул. Надо было возвращать своего вассала к жизни, попытаться его расшевелить. Он потерял двух братьев, это, несомненно, ужасно, но грядущий Излом не отменял никто. Рассеянно глядя, как Мевен и Лаптон меняют плащи с лиловых на алые, я все сильнее погружался в тоскливую безысходность.

– Эории Кэртианы, мы, Альдо Первый, объявляем Высокий Совет открытым. У нас мало времени и много дел, но сначала сплетем боль с радостью. Дом Скал понес тяжелую утрату. Смерть унесла Джеймса Рокслея и Арчибальда Берхайма. Оба были истинными эориями и Людьми Чести, да будет им покойно в Рассвете. Орстон!

– Мэратон, – горько промолвил я в тон другим эориям.

Дэвид ничего не сказал.

– Мэратон, – завершил свою речь Альдо. – По извечному закону ушедшим, не оставившим сыновей, наследуют братья и сыновья братьев. Брат Джеймса Рокслея Дэвид и племянник Арчибальда Берхайма Мариус здесь. Может ли кто перед лицом государя и Создателя оспорить их права?

Берхайм тут же вскочил и выпрямился, вздернув подбородок. Дэвид тоже встал, безразлично глядя перед собой. Альдо повернулся к скамье Скал – лицо его, кроме глупого торжества ничего не выражало.