– Дом Молний будет справедлив, – резковато сказал Робер.

– Мы верим своим вассалам и друзьям, – радостно сказал Альдо, поправляя королевскую цепь. – Теперь мы назовем гуэциев, обвинителя и защитника. Заседание вести будет старейшина Совета провинций, а помогать ему – супрем. Обвинение представляет граф Феншо, защиту – мэтр Инголс.

О, родственничек Оскара. Про дальнейшую судьбу последнего я ничего не знал и хотелось верить, что он до сих пор жив. Только почему-то не вернулся в столицу. Тем временем поднял руку Валентин Придд и Альдо повернулся к нему с удивлением.

– Герцог Придд, мы слушаем вас.

– Славлю моего государя! Ваше Величество, пусть Оскар Феншо не был расстрелян, но он разжалован из высших чинов. Разумно ли доверять обвинение близкому родственнику человека, незаконно пострадавшего по вине обвиняемого? Недоброжелатели распустят слухи о личных счетах, а граф Медуза напишет очередные вирши. Ведь нам не нужны бунты.

– Придд прав, – подтвердил Эпинэ. – Говорить станут…

– Но в Талигойе невозмоно отыскать достойного и родовитого законника, который не потерял бы по милости Алвы родственника или друга.

– Я согласен с Валентином Приддом, – сорвалось внезапно с губ.

– Почему бы не надеть прокурорскую мантию вассалу Рокслеев? – уточнил Придд. – Первой жертвой в этом семействе, насколько мне известно, стал павший от рук знаменитого Давенпорта маршал Генри, что исключает обвинения в личной предвзятости.

– Герцог Придд, вы правы, – задумался Величество. – Но у Мэнселла нет времени для ознакомления с делом. По городу ползут слухи, касающиеся пребывания герцога Алва в Хексберг, их следует опровергнуть. Посольская палата уже оповещена. Мевен, мы ждем старейшину Совета провинций.

Какой-то угрюмый чиновник выложил несколько свитков из кожаного мешка и отступил назад. Кракл просмотрел бумаги и поклонился.

– Мой государь, я готов.

– Мы слушаем вас, но только самую суть.

– Мой государь. Дело, которое я и граф Феншо имели честь изучить во всех подробностях, смело можно назвать выдающимся. Тем не менее оно не является уникальным: мы разобрали более четырех десятков приговоров, вынесенных в пору становления Золотой Империи, и отобрали восемь, имеющих несомненное сходство с делом Рокэ Алвы. Во всех восьми случаях в присутствии Эрнани Святого, Эсперадора или же глав орденов суд эориев выносил обвинительный приговор. В шести случаях обвиняемые были казнены на пятый день со дня вынесения приговора. Лентул Лициний был прощен Эрнани Святым и выслан в южные провинции без права возвращения в Кабитэлу. Был помилован и Силан Кулла, за которого поручился святой Адриан. Раскаявшийся преступник принял эсператизм и вступил в орден Знания под именем Валерия.

Я с трудом подавил вздох облегчения, а Альдо скривился.

– Часто ли магнусы вмешивались в правосудие Эрнани Святого?

– Шесть раз, – с готовностью ответил Кракл.

– Выходит, император отказал священникам пять раз? – Альдо от счастья чуть ли не заплясал.

– Да, государь. Хочет ли Его Величество услышать о прецедентах подробнее?

– Нет, довольно. Талигойские эории решат судьбу обвиняемого так же, как их предки решали судьбы заговорщиков и предателей, но обвинения должны быть доказаны. Глава Высокого Дома имеет право на справедливый и беспристрастный суд, запомните это. Герцог Придд, герцог Окделл, герцог Эпинэ, мы уже говорили это и повторяем еще раз. Забудьте о ваших потерях и оцените собранные бароном Краклом и графом Феншо улики, как если бы речь шла о незнакомом вам человеке. Барон Кракл, если мы не ошибаемся, герцогу Алва вменяются и те преступления, которые в Золотой Империи были невозможны?

Коротко вздохнув, я поднял руку.

– Да, Ваше Величество. Можно считать доказанным, что…

– Об этом мы услышим завтра. Герцог Окделл, вы хотите что-то сказать?

– Как проводилась казнь? – хрипло спросил я, пытаясь поверить в услышанное. Альдо хочет убить Рокэ Алву и он убьет его. А я не могу даже рыпнуться в сторону. Твою мать… дышать нечем…

– По кодексу Доминика, – изрек Кракл, – осужденные делали выбор между ядом и мечом.

– А были другие кодексы? – спросил я безнадежно, чувствуя, как омерзение к самому себе и удушье захлестывают меня все сильнее. Только сейчас я понял, что предстоит осудить того, кто спас мою персону от Багерлее и дурной славы отравителя.

– Гальтарские законы многочисленны, противоречивы, несовершенны и основаны на древних суевериях. С тех пор юриспруденция продвинулась далеко вперед, первым шагом стал кодекс Доминика… Но я… Я предполагал, что возникнут некоторые вопросы, и осмелился привести с собой знатока древнего права.

Знатоком оказался маленький и полный чиновник по имени Фанч-Джаррик. Я с готовностью встал, глядя на третьего советника супрема.

– Вы можете ответить на вопрос Хозяина Круга? – поинтерсовался Альдо.

– Я занимаюсь имущественным правом и правом наследования, однако я изучал кодексы Анэсти Справедливого и Эодани, а также комментарии к оным и кодекс Доминика, принятый в одиннадцатом году Круга Волн и действовавший до триста девяносто восьмого года.

– Вы дворянин?

– Я принадлежу к старинной надорской семье, – важно заявил мужчина. – До прихода Олларов Фанч-Джаррики из Фанч-Стаута числились вассалами Давенпортов, в свою очередь бывших вассалами Рокслеев, являвшихся кровными вассалами Дома Скал.