– Ну что там? – я бросился к вернувшемуся Хуану.

– Сказал, что вы спите, а дом пуст. Но им кто-то донес про эсператистов… Ничего. Успокоились, стоят и чего-то ждут. Думаю, уйдут к рассвету.

Утром лигисты продолжали бродить около дома, ворча что-то и явно собираясь нападать. Так и хотелось спрятать девочек в подвал, пока не поздно. Впрочем, рано разводить панику – надо слушать Хуана. Возможно он воевал, судя по его реакции и выправке, ему виднее. А кэналлийцы – парни крепкие, должны побить этих гадов на улице… Гости же не ели, не пили – молились. Зря. Надо набираться сил.

– Если озлобившиеся и гневные будут штурмовать дом я выйду к ним навстречу, – выдал Оноре.

Пьетро задрожал, я нахмурился и подавил желание стукнуть кулаком по столу.

– Я не выпущу вас, епископ. Потому что нас с вами охраняют.

– Но они не уйдут…

– Дор Рикардо, – постучался Хуан, – эти люди обещают ломать ворота, если их не впустить.

Ох ты боже ж мой, да что здесь за хрень-то такая? Изрядно вымотанный бессонницей и волнением, я машинально погладил по голове Энн, высадил ее из кармана на стол, а затем побрел в сторону входной двери, не слушая несущихся вслед просьб остановиться. Хуан зашагал со мной. Пройти через калитку привратника – вот выход! Вот если бы они еще не изволили орать и пинать ворота… Впрочем, за этим актом вандализма последовал выстрел. Я видел, как черноленточник упал. Что…

– Какая наглость.

– Эр Рокэ! – я радостно выскочил на улицу. – Здрасте! Здравствуй Моро, не кусайся. Простите, монсеньор, я малость не в себе – от радости.

С эром ехали двадцать кэналлийцев – прекрасно.

– Здравствуйте, юноша, – кивнул он с самым невозмутимым видом. – Мне стали сниться кошмары. Представьте себе, я проламывался через какую-то стену, в которой самым мерзким было то, что ее не было вовсе. Мне за какими-то кошками понадобилось разыскать моих вассалов, но вместо них я почему-то нарвался на вашего друга Эпинэ. Ерунда, конечно, но когда он приснился еще раз, я решил вернуться…

– Кхм. Господин Первый маршал, у вас в доме еретики и отравитель! Оноре и еще двое!

– Какой ужас. Ричард, у нас в доме есть еретики?

– Нет, – вздохнул я, ковыряя землю носком сапога, – только дети.

– Так, – по моему виноватому лицу он определенно что-то понял, – марш в дом. Разберемся позже.

Меня бесцеремонно затолкали обратно в дверцу, плотно прикрыли ее и я, пристыженный, вынужден был идти за растерянными девочками. К тому моменту, как вернулся монсеньор, мы уже стояли посреди кабинета, как и монахи. Прелестно. Рокэ окинул всех нас скептическим взглядом и хмыкнул. Сел в кресло, налил себе вина. Так, сейчас кое-кто огребет.

– Что все это значит?

– Ричард Окделл проявил эсператистское милосердие и смелость, присущие его роду, – тихонько сообщил Оноре.

– Да я вижу… Располагайтесь, господа, хотите выпить?

Но пить и есть хотел лишь один Рокэ Алва, остальные смиренно отказались. Мне протянули бокал – я плеснул в него черного вина. Что же, если на меня не набросились сразу, значит гроза откладывается до завершения беспорядка. А там, глядишь, смогу добраться до Эмиля и сказать ему… Поглядев на закрывшуюся за монахами дверь, я обреченно вздохнул.

– Эр Рокэ…

– Кто-кто?

– Монсеньор… Простите меня?

– А смысл? С вашими прекрасными сестрами я разберусь потом, – глаза у Эдит загорелись не хуже, чем у Айрис, – а прочих гостей я советовал бы вам спровадить подальше. А я пошел спать.

====== Глава 31. Как встречать опасность ======

Оноре стоял на коленях перед эром Рокэ. Тот спокойно пил вино. Я же сидел в кресле и, дремля, видел глюки про Закатную башню из Варасты. Все нормально, да. Привычная милая повседневность. В Талиге все спокойно... спокойно...

– На меня лучше не рассчитывать! – изрек Рокэ, лениво разглядывая агариссца.

– Но, господин маршал, вы же можете остановить это безумие? – вопросил тот с мольбой в голосе и во взгляде.

– Могу. Но не хочу. Я не Всеблагой, не Всемилостивый и даже не Милосердный, можете не смотреть на меня так. Ричард, я просил вина, не спите.

Молча встав, я потянулся к кувшину. Надо молчать, потому что уже отличился и здорово. А ведь так и подмывало заступиться за бедолаг. Интересно, они и впрямь отравили детей? Если да, то надо их судить, только по-человечески, а никак не отдавать лигистам, которые, кстати ушли. Рокэ убедительно поговорил с ними – жаль, что я, затолкнутый в особняк, не слышал его доводов. Налив ему вина, я взглянул на монсеньора – его страшный взгляд показался почти черным. Иногда этот человек меня пугает своей внутренней силой.

– Но ведь гибнут невинные, – безнадежно прозвучала очередная попытка Оноре призвать моего эра к совести.

– Невинные гибнут всегда. И отправляются в Рассветные Сады. Разве это плохо?

Он хоть сам понимает, что несет? Я нахмурился, но даже если бы эр Рокэ заметил, вряд ли бы его это задело. А Оноре продолжал вещать про братьев, про Создателя, который придет и наградит всех, кто находится в беззлобии. Алва и бровью не повел, хотя в ответ завернул шутку юмора про морской огурец. Растение такое местное, растущее на дне море. И тогда Оноре действительно скис, а, чтобы не терять авторитета в глазах Виктора и Пьетро, назвал монсеньора еретиком.