– Потом! Робер, кое-что случилось… Ты мне нужен прямо сейчас!

Что было дальше, помнится плохо – все поездки и разговоры слились в одно сплошное темно-серое пятно. Наверное мой организм таким образом отходил от ударов, потрясений, отравленной неизвестной гадостью воды, и прочих пережитых неприятностей. Альдо не подгонял, Робер был молчалив и угрюм, один Люра веселился за десятерых. Впрочем, я почти ни с кем не вел бесед – слишком плохо мне было первое время. Когда пришло время очнуться, я узрел… Лаик. Словно и не уезжал отсюда. Следующим открытием стало то, что я сидел на Соне. Когда только верная лошадь вернулась.

– Умница, – тихо сказал я. – Пойдем в “загон”?

Значит, мы все-таки внаглую вторглись в Олларию, а я из-за плохого самочувствия все проморгал. Но почему нас не встретил монсеньор со шпагой и отрядом кэналлийцев? Ах, да… он же не в Талиге сейчас. Грустно, грустно…

Сона захрапела и заупрямилась, пятясь назад от мостика. Ну а что поделать, девочка, надо идти, я вот тоже не хотел становиться правой рукой самозванца, а пришлось встать под его знамена. Отчего-то стало очень стыдно, горячий румянец залил щеки.

– Альдо, а почему именно тут остановились? – спросил я, когда разряженный блондин подъехал.

– Здрасте! Как это – зачем? Ты ведь сам предложил, не помнишь?

– Не помню, – пришлось признаться.

Потом Альдо остался, а я с отрядом поехал проверять состояние “загона”. Другие лошади тоже, подобно Соне, выражали недовольство. Что же за нечисть здесь живет? Я сглотнул. Но нечего ныть – пора ехать в распахнутые ворота. Лаик ждет. Ничего не изменилось на заросших омелой и прочими мрачными растениями. Неспроста я встретил Эстебана и Константина – то было напоминанием об этой грядущей позорной победе. Мы выиграли лишь по той причине, что у Люра перемкнуло в голове какие-то механизмы. Не знаю, почему, но я разделял настроение Робера и не радовался. Я оглядел засыпанную листьями аллею – конечно, никто не догадался их убрать. Два года прошло с того дня, как я въехал в эти ворота с Эйвоном, а теперь вернулся предателем и мятежником. Грустно и обидно.

– Сударь, какие будут распоряжения?

– Едем к дому. Скорее всего, там никого нет, но проверим…

В доме была стужа и были слуги с остренькими крысиными лицами. А больше никого. Все разбежались, кроме них. Значит поговорка про бегущих с корабля крыс будет не в тему. У того, что вышел мне навстречу, я узнал, что “господа изволили уехать”.

– Ох. К вечеру сюда приедет Его Высочество Альдо Ракан, – грустно сообщил я. – Постарайтесь приготовить хорошие ужин и апартаменты, протопите помещение. Он любит все острое и жареное.

Угу. Надо накормить белоштанного чесноком, которым так несет от Карваля. Забавно было бы. Жаль, только, что с капитаном отношения не заладились.

– Будет исполнено. К которому часу явится Его Величество?

– К семи часам, – мой голос был полон безысходности и печали.

Комментарий к Глава 42. Как вернуться победителем В ругательстве “Блять” передан общий смысл, а не конкретика.

====== Глава 43. Как грустны неожиданные встречи ======

Дни шли медленно и тоскливо, я выздоравливал после полученных травм, но легче на душе нисколько не становилось – как Альдо не вещал бодрым тоном напыщенного барана в парике о свободной Талигойе. Вскоре до нас дошла весть, что потомок Франциска Оллара арестован в собственном дворце. Конечно, король он так себе, но, когда дошли до меня эти сведения, стало грустно. Одна радость, что погода улучшилась – прекратились проливные дожди, посеревшее небо стало голубым, засветило яркое солнце. Если не думать про участь Эстебана и других моих друзей, которых Альдо цинично называл “навозниками”, то и вовсе хорошо…

В “загоне” было весело – это открылось мне сразу. Робер ворчит на Люра. Карваль ворчит на Люра и Альдо. Альдо делает вид, что ему все нипочем, а потом по вечерам тихонько жалуется мне и Роберу, как его загрузили своим недовольством южане. Впрочем, Карваль и правда малость обнаглел, но это уже его дело. Я пробрался в Талиг, мне нужен монсеньор. Срочно. Взять его под руку и вести в особняк, а уж там письмо найдем.

Глядя на себя в зеркало, я грустил. Вспомнился первый день в Лаик и осколок острого стекла в полотенце – теперь же я был здесь не унаром, а гостем. И все равно я чувствовал себя не в своей тарелке. Жаль, Константин тогда не сказал, что я предатель – выдал бы чистую правду. Одеваясь и умываясь, я растягивал время и мучительно размышлял над тем, с каким государственным переворотом у меня ассоциируется это восстание. Ничего дельного в голову не пришло – ведь я не знал о том, что произошло в столице.

Грохнул выстрел, означающий сигнал сбора. Печально вздохнув, накинул плащ, с кислым видом побрел на террасу. Отдернул Сону от Дракко, а то игривой кобылице пофлиртовать захотелось. И тут нас с Робером огорошил Альдо Ракан. Подъехав к нам, белоштанный “принц” улыбался так, как улыбаются маленьким детям взрослые-затейники на праздниках.

– Вы никогда не угадаете, что у меня есть! – самодовольно сообщил он.

Да ладно? А Снегурочку не предложит позвать хором?!

– Ну? – буркнул я кисло.

– Что? – Робер наклонил голову.

Жестом фокусника, пусть и не совсем умелого, Альдо вытащил из карманов Клемента и Энн, протянул нам их на ладонях, широко при этом улыбаясь. И в этот момент я понял, что победа одержана не зря. Моя девочка жива и здорова! Правда не совсем радостна. Ну еще бы – поживи столько времени в чужом кармане… Но, надеюсь, они с Клементом неплохо провели вместе время.

С Альдо разговаривать не особо хотелось – я просто поблагодарил его за то, что он все это время охранял крысиков, а затем поехал перекинуться парой слов с Люра. Этот товарищ меня на положительные эмоции тоже не слишком вдохновлял, но из двух зол… Заодно узнал, что Айрис при дворе.