— Вон с глаз моих, злополучный и упрямый принц, — вскричала она, — а раз в твоем сердце бушует такое пламя, то ты и превратишься в сверчка, приятеля тепла и огня.

Тотчас прекрасный и очаровательный принц Идеал стал маленьким черным сверчком, и сгореть бы ему заживо в первом же камине, не вспомни он об утешительном и благосклонном голосе. «Быть может, отыскав Золотую Ветвь, — подумал он, — я опять стану самим собою. Ах! Найти бы мою пастушку — какое это было бы счастье!»

И сверчок поспешил покинуть роковой дворец; куда идти, он не знал, однако вверил себя заботам прекрасной феи Благосклоны и потихоньку поскакал по дороге совсем один: ведь сверчку не страшны ни грабители, ни неприятные встречи. Устроившись на ночлег в дупле дерева, он встретил там очень печальную цикаду: она совсем не стрекотала. Сверчок, и не подозревая, что на самом деле перед ним существо, наделенное чувствами и разумом, сказал:

— Куда вы, кумушка, направляетесь?

Она же ему отвечала:

— А вы, кум сверчок, куда держите путь?

Этот ответ чрезвычайно удивил влюбленного сверчка.

— Как?! — вскричал он. — Так вы умеете разговаривать?

— Как, между прочим, и вы! — возразила ему она. — Или вы находите, что цикады глупее сверчков?

— Да ведь это совсем неудивительно: я-то на самом деле молодой человек.

— Я вам больше скажу, — парировала цикада, — я-то на самом деле девушка.

— Значит, ваша участь подобна моей, — вздохнул сверчок.

— Видимо, так, — ответила цикада. — Но куда же вы все-таки скачете?

— Я был бы счастлив, — признался сверчок, — пойти дальше вместе с вами. Я слышал неведомый голос, — добавил он, — который возвестил: «Положись на волю судьбы и ищи Золотую Ветвь!». — Я подумал, что это было сказано мне, и смело пустился в путь, хоть и сам не знаю, куда.

Их разговор прервали две мышки — они мчались что было сил и, увидев дупло, юркнули в него, едва не задавив кума сверчка и куму цикаду. Те отскочили, прижавшись в уголке.

— Ах, госпожа, — проговорила та мышь, что была побольше, — у меня от бега в боку закололо; а как чувствует себя ваше высочество?

— У меня вырван хвост, — ответила мышка помоложе, — но не решись я на это, до сих пор бесилась бы на столе у старого колдуна. Однако каково же было преследование! Вот счастье, что мы спаслись из этого проклятого дворца!

— Я немного побаиваюсь кошек и мышеловок, моя принцесса, и от всей души надеюсь, что мы скоро доберемся до Золотой Ветви.

— Так ты знаешь, где ее найти? — спросило ее Мышиное Высочество.

— Еще бы, госпожа! Как свой родной дом, — сказала ее собеседница. — Это чудесная Ветвь: одного листочка достаточно, чтобы всегда быть богатым; она приносит достаток, разрушает чары, дарит красоту, сохраняет молодость; итак, пора отправляться за ней, пока не рассвело.

— Мы с этим почтенным сверчком, если позволите, будем иметь честь вас сопровождать, — вмешалась тут цикада, — ибо тоже, подобно вам, совершаем паломничество к Золотой Ветви.

Засим последовал взаимный обмен любезностями; мыши были принцессами, которых злой колдун привязал к столу, и они обращались к сверчку и цикаде с несравненной обходительностью.

Все проснулись очень рано и вместе отправились в путь, стараясь не шуметь, — ведь притаившиеся в засаде охотники, услышав их разговор, могли схватить их и посадить в клетку. Так они добрались до Золотой Ветви, что росла в дивном саду: вместо песка дорожки были усыпаны восточным жемчугом, ровнее горошин; розы были из алых бриллиантов, с изумрудными листьями, цветы гранатов — из граната, ноготки — из топазов, нарциссы — из желтых бриллиантов, фиалки — из сапфиров, васильки — из бирюзы, тюльпаны — из аметистов, опалов и бриллиантов — и все это цветочное разнообразие сверкало ярче самого солнца.

И в этом саду (как я уже сказала) росла Золотая Ветвь — та самая, которой принц Идеал, получив ее от орла, коснулся заколдованной феи Благо-склоны. Вся покрытая вишнями-рубинами, Ветвь вздымалась над кронами самых высоких деревьев. Стоило сверчку, цикаде и двум мышкам приблизиться к ней, как они обрели свой первоначальный облик. О, что за радость! Как велик был восторг влюбленного принца при виде своей прекрасной пастушки! Он бросился к ее ногам, намереваясь поведать ей о тех чувствах, какие пробудила в нем эта столь приятная и неожиданная встреча, но тут появились королева Благосклона и король Тразимен, и притом со всей пышностью, подобавшей великолепию сада. Четыре амура, вооруженных луками и колчанами, несли на остриях стрел небольшой паланкин из золотой и синей парчи, в котором находились Их Величества.

— Сюда, милые влюбленные, — воскликнула королева, протягивая к ним руки, — подойдите же и примите короны, вы заслужили их своими добродетелью, знатностью и верностью; отныне вас ожидает жизнь, полная наслаждения. Принцесса Брильянта, — продолжила она, — сей пастух, которого так страшится ваше сердце, — принц, предназначенный вам в супруги вашими отцами. Ведь он не умер в башне. Пусть он станет вашим мужем, а я уж позабочусь о вашем покое и счастье.

Принцесса, преисполненная радости, бросилась в объятья Благосклоны и, не скрывая слез, заструившихся из глаз, знаками показала, что от чрезмерного счастия не может произнести ни слова. Идеал встал на колени перед великодушной феей; почтительно целуя ей руки, он только и мог пролепетать что-то бессвязное. Тразимен обошелся с ним очень ласково, и Благосклона призналась, что ни на миг их не покидала: это она поднесла Брильянте желто-белый свиток, она же приютила принцессу, обернувшись старой пастушкой, и, куда пойти поискать любимую, подсказала принцу тоже она.