Он нахмурился, снова взглянул на мёртвого Скарса. Хифинхелф досадливо шипел и встряхивал бурдюк – кровь уже едва сочилась, а мех ещё не наполнился.

– Не держи на нас зла, воин солнца, - прошептал изыскатель, крепко сжимая пальцами изогнутый коготь Скарса. Он отделился от пальца не без труда, и снова Алсек измазал руки в крови.

«Теперь Даакех поверит,» - он бережно спрятал чёрный, будто осколок обсидиана, коготь в поясную суму.

Тихий вой донёсся от ворот, и Алсек вздрогнул, разворачиваясь спиной к завалу. На пороге залы смутной серой тенью стоял Войкс и недовольно смотрел на чужаков.

– Хиф, пойдём отсюда, - вздохнул Алсек – связываться с ядовитым демоном-падальщиком ему не хотелось, больно уж скверной приметой была такая встреча.

– Хссс… Хорошшо, - кивнул ящер, осторожно прижимая к себе полупустой бурдюк.

«Да, странные вещи творятся под Оком Згена,» - покачал головой Алсек, выбираясь из затхлого подземелья на свет. Он слегка опасался, что Джейгор и его отряд в самом деле вернутся – за беглецами Шуна или за недобитым сородичем… но никого не было в пустыне, кроме голодных Войксов, перекликающихся над пепелищем.

«Воины-Скарсы посреди Пустыни Аша, Кровавое Солнце и ворота из небесного огня,» - ему всё ещё хотелось ущипнуть себя. «Словно во времена Гвайны, первого из Сапа Кеснеков… Чего ещё ждать, пока не вернутся дожди? Стальных кораблей в небесах, стеклянных башен, проросших из земли, Старого Оружия, обращающего в пыль города?..»

========== Глава 07. Беспокойная ночь ==========

Последние кусочки мяса с толстого куманьего хвоста почти уже дожарились. Жир каплями падал в очаг и шипел на углях, и Хифинхелф, свернув из лепёшки черпак, ловил пряную жижу. С другой стороны, вырезав в земляном клубне ямку и насадив его на палочку, к стекающему жиру подбиралась Аманкайя. Небесный свет только что погас, последние желтоватые отблески заката растаяли на золотых пластинах городских башен. Всё понемногу стихало, и даже банный рожок, рявкнув в последний раз, замолчал – городские купальни закрылись на ночь. Теперь лишь пронзительный писк огромных летучих мышей доносился из-за стены квартала.

Куман, освобождённый от упряжи, лежал в углу двора, время от времени приподнимая голову и шумно выдыхая. Весь вечер он пререкался с банным рожком, смутно напоминающим ему рёв сородичей-соперников в диких степях. Теперь раздражающий рык умолк, и куман задремал, уложив голову на короткие передние лапы.

Алсек потыкал мясо кончиком ножа и пожал плечами.

– Сойдёт. Кому добавки?

– Мне, - Аманкайя подставила миску. Земляные клубни, размятые в пряном жиру, успели остыть – и зашипели, когда кусок горячего мяса упал на них.

– Алссек, к чему сспрашшивать? – хмыкнул жёлтый ящер, стряхивая в свою миску три больших куска. – Ессли бы у насс был целый хвосст, я бы, возможно, не ссправилсся, но полхвосста – это даже не ссмешшно.

Жрец покачал головой, но отбирать еду не стал – кто-кто, а Хифинхелф заслужил и вкусную пищу, и покой в стенах мирного дома.

– Почтенный Ксарна? – он повернулся к следующему гостю. Тот успел задремать, глядя на огонь, и теперь вздрогнул и растерянно мигнул.

– Нет, почтенный жрец, - покачал головой Ксарна и поднялся с места. – Мне уже тяжело не спать по ночам. Спасибо за угощение – и за новости, какими бы странными они ни были. Мирной ночи!

– Мирной ночи, - кивнул Алсек, снимая последний кусок мяса и отрывая клок от большой лепёшки. С крыши сверкнул глазами уличный кот, принюхиваясь к запаху жаркого. Завеса в дверях дома Ксарны колыхнулась в последний раз, стукнули ставни, закрываясь наглухо, - пыльный горизонт на закате обещал ночную бурю. К утру – Алсек уже знал – улицы запорошит песок из Пустыни Ха, и уборщики собьются с ног, а золотые щиты на стенах потускнеют от пыли.

– Ты невессел, Алссек, - оглядевшись по сторонам, сказал иприлор. Его миска уже опустела, и он свистом подозвал ящериц с крыши, чтобы они слизали жир с его пальцев. Следом спустился и кот. Жрец положил перед ним кусочек пропитанной жиром лепёшки и неопределённо пожал плечами.

– Ничего весёлого не предвидится, Хифинхелф. Да помогут боги жителям Шуна – живым и мёртвым…

– Они сспасслиссь, - прошипел ящер – без особой, впрочем, уверенности. – Там, в западных землях, люди более здравомыслящи – и Сскарссов на сслужбу не нанимают. Не говоря уже о сстранных сспящих богах. Думаешшь, Джасскар не усспокоитсся на досстигнутом? Ему не хватит золотых прииссков Шшуна?

– Зген всесильный! Хиф, тебе ли не знать, - никаких приисков в Шуне нет и не было, - нахмурился Алсек. – А Джаскар… То, что он делает, - очень странно. И очень скверно. Одни сегоны чего стоят…

– Да, сс кошшками он погорячилсся, - покачал головой иприлор. – Возможно, людям опассно водитьсся ссо Сскарссами – заражаютсся бешшенсством… И вссё-таки, Алссек, что ты теперь намерен делать?

Жрец снова пожал плечами. До середины Нэрэйта дел в храме у него не было – наместник очень просил не лезть на глаза Гвайясамину и старшим жрецам, довольно того, что в обход наложенного наказания Алсек получил половину туши кумана… Мясо – за исключением хвоста – висело теперь в городской коптильне, два дня в квартале переписчиков угощались и жители, и знакомые стражники, теперь от хвоста ничего не осталось, и испортиться он уже не мог. Алсек близко к храму не подходил, жрецам тем более было не до него – в застенье забивали откормленных куманов, и все служители Згена кружили там, зарабатывая свою долю мяса. Алсеку туда пути не было – впервые за все годы его служения Солнцу. Да уж, разозлить верховного жреца у него всегда получалось отлично, а вот успокоить его… с этим не справился даже наместник.