имело смысла. Мэдди назвала меня безымянным существом. Ничтожеством. Это я помнила. Во мне

поднялся гнев – гнев, сдобренный болью.

Боль? Стоп… что? В голове боль. Если точно, то чертовски сильная боль. Как будто кто-то

ударил меня киркой по лицу. И почему я мокрая? Я сконцентрировалась на пальцах, заставив их

подчиняться, сгибая, пока они не коснулись друг друга. На ощупь они были мокрыми, но теплыми.

Почему дождь теплый?

– Оставайся со мной, – снова прозвучал мужской голос, но на этот раз он не был

успокаивающим.

Он звучал пронзительно, требовательно.

Мои ноги замерзли. Обувь. Я оставила ее у Алекса. Нет, это Мэдди оставила свою обувь у

Алекса. На ней были мои кроссовки. Мой свитер и куртка тоже были на ней – вот почему я замерзла.

По крайней мере, я так думала. Я попыталась посмотреть вниз, но голова не пошевелилась. Она

будто приклеилась к месту.

Было больно дышать. Я разлепила веки и увидела мигающие огни. Что случилось с лобовым

стеклом? Это ветки на приборной панели? И что это за красная краска на зазубренных осколках окна

с пассажирской стороны?

– Больно, – выдавила я.

– Я знаю.

Я повернулась в сторону мужчины, но не смогла разглядеть его лица. Оно было размыто…

как в тумане.

– Я собираюсь дать тебе обезболивающее. Но сначала назови мне свое имя.

Мое имя. Мое имя? Боже, было больно даже думать. Я потрясла головой. Вспомнить даже

одно-единственное слово оказалось не по силам. Я увидела вспышку искр справа от себя и

попыталась повернуть голову. Там что-то резали: звук металлических лезвий, бьющихся друг о

друга, взрывами отдавался в моей голове. Машина со стороны Мэдди была смята, грязь и листья

набились в тысячу паутинок из трещин на окне.

Холодный ночной воздух ударил в меня, и тело охватила дрожь. Дверь с пассажирской

стороны исчезла, две руки в перчатках отбросили ее в сторону в спешной попытке пробраться

внутрь… добраться до Мэдди. Она лежала на панели лицом вниз, тело было согнуто под странным

углом. Торопливые слова, смысл которых ускользал от меня, эхом прокатились по машине, когда

они осторожно перевернули сестру на спинку сидения. Голова Мэдди склонилась набок. Кто-то

19

LOVEINBOOKS

коснулся ее шеи, затем запястья – и отошел от машины, качая головой. Если бы у меня остались

силы на слова, я бы закричала, чтобы они оставили ее в покое, здесь, в безопасности автомобиля, не

забирали ее в темную, мокрую ночь.

«Мэдди?», – шептала я у себя в голове. Ее глаза были открыты, она смотрела на меня.

Почему она не моргала? Почему не двигалась?

Мэдди не боролась, не кричала от боли, когда ее вытаскивали из машины. Просто обмякла в

чужих руках. Одинокая капля скатилась с ее щеки. Я проследила за ней взглядом. Капля упала на

пол, и я увидела свой кроссовок на грязном коврике рядом с моим телефоном. А где другой?

– Оставайся со мной, – сказал мужчина. – Ты можешь назвать мне свое имя?

Меня не волновало мое имя. Я хотела знать, куда они забрали Мэдди, и почему она

выглядела такой тихой и холодной. Я слышала, как мужчина разговаривает со мной, требуя ответа. Я

отгородилась от его слов, сосредоточив все свои силы, чтобы позвать сестру.

– Мэдди, – прошептала я, надеясь, что она услышит.

Надеясь, что она узнает меня, скажет что-нибудь, хоть что-то.

– Вот так. Хорошо. Ты знаешь, где находишься?

Я хотела покачать головой, но было больно двигаться.

– Нет, – удалось мне прошептать.

– Все хорошо, – сказал он. – Теперь мы заберем тебя отсюда. С тобой все будет хорошо.

– Мэдди, – повторила я, когда он протянул ко мне руки.

На этот раз я не сопротивлялась. Я не боролась за то, чтобы остаться там. Просто позволила

случиться тому, что должно.

20

LOVEINBOOKS

6

Больно. Больно двигаться. Больно думать. Больно чувствовать, но я все равно чувствовала. Я