Я открыла конверт, но написанное от руки пожелание читать не стала. Мне хотелось только

узнать, кто он. Алекс.

Я прокрутила в голове это имя. Звучит знакомо. Я не знала, как и почему, но с этого можно

начать.

– Алекс. – Мой голос дрогнул, и пришлось сделать пару глотательных движений, справляясь

с голосом.

– Ш-ш-ш… расслабься. Не пытайся говорить, – сказал он, убирая волосы с моего лица. – У

тебя сломано несколько ребер и вывихнуто плечо, к тому же ты довольно сильно ударилась головой.

Пришлось сделать операцию, чтобы исправить твое запястье, но врачи говорят, все будет нормально.

Услышав о своих травмах, я удивленно распахнула глаза. Помимо воли пришли мысли о

другой девушке, той, что сидела в машине на пассажирском сиденье. Неужели она тоже пострадала,

неужели она тоже здесь, в этой больнице?

Повернув голову, я увидела трубки. Четыре из них шли ко мне. Я последила за одной, она

вела к моему пальцу, фиксируя мою руку в каком-то пластиковом устройстве. Одна вела к груди,

другая заканчивалась в носу. Последняя была зажата повязкой на руке.

Моргнув, я почувствовала тянущую боль над правым глазом. Здесь саднило больше всего. Я

решила, что там повязка, может быть, даже швы, но нужно было зеркало, чтобы узнать наверняка.

Левая рука была тяжелой, как будто ее обложили кирпичами, запястье болело тупой пульсирующей

болью где-то глубоко в кости.

Я осторожно оперлась на здоровую руку и постаралась приподняться. Голова закружилась,

все вокруг меня: цветы, Алекс, мое собственное тело – превратилось в одно сплошное пятно. Живот

свело. Я попыталась справиться с болью, часто глотая, пытаясь удержать рвущееся наружу

содержимое желудка.

Не в силах сдвинуться с места, я лихорадочно обвела комнату взглядом. Мне нужна была

ванная, мусорное ведро, пакет, что угодно, чтобы облегчить желудок. Алекс все понял, сунул мне

под подбородок пластиковую чашку и придержал волосы. Меня не волновали ни волосы, ни человек,

держащий чашку. Я просто хотела, чтобы боль утихла.

Алекс не сказал ни слова, пока меня рвало. Только гладил меня по спине, напоминая, что

нужно дышать. Проще было сказать, чем сделать.

С осторожностью он поправил подушки на кровати. Боль отступала с каждым вдохом,

медленно покидая меня. Взгляд упал на вазы на подоконнике. Одна, вторая – я снова принялась их

считать.

– Можешь не считать, – сказал Алекс. Бросил в урну бумажное полотенце, которым вытирал

руки, и уселся на кровать рядом со мной. – Здесь тридцать семь букетов, дома больше.

В растерянности я потрясла головой. Как я могла знать тридцать семь человек, если даже не

помнила своего имени?

– Они от наших друзей. Дженны, Кита, некоторые от ребят из футбольной команды. Я

думаю, есть букет и от тренера Райли. Все они были здесь, ночевали в холле последние два дня.

Я не помнила никого из этих людей, и он сказал два дня?

Я повернула голову в сторону окна, ведущего в холл, но шторы были опущены, дверь

закрыта. На стене висела белая доска, куча чисел, написанных рядом с другими, означавшими, как я

думаю, время. Сверху было написано мое имя. Наверное, мое.

Мэдди Лоутон.

– Ты знаешь, где ты, что случилось? – спросил Алекс.

На его лице промелькнуло беспокойство, взгляд заметался между мной и доской, которую я

рассматривала.

Я покачала головой. Кровать, белые стены и подключенные ко мне аппараты подсказали, что

я в больнице. Я вспомнила, что произошел несчастный случай, ужасный случай. Но кем я была, как

долго здесь находилась и кем была вторая девочка в машине со мной… нет, я не имела об этом

никакого представления.

22

LOVEINBOOKS

– Ты знаешь, кто ты? – Его голос сорвался до шепота, робкого и неуверенного.

Я снова посмотрела на доску, затем на свое запястье. На нем был пластиковый браслет с

именем и множеством чисел.

– Мэдди Лоутон.

Услышав это, он улыбнулся. Слабое и неуверенное, но все же подтверждение моей правоты.