— Постой. Студенты критикуют по учебнику, повторяют аргументацию профессоров… Мы все — несамостоятельные попугаи… Ты один никого не повторяешь. Ты гений?

— Вы думаете запугать меня этим словом? Я не девочка.

— Значит, ты согласен, что ты гений?

— Пусть эта проблема тебя заботит, у меня есть другие заботы. Ну, мне пора, я сдаю.

— Что ты сдаешь?

— Последний экзамен, — сказал Василий и улыбнулся.

Он сдал последний экзамен и решил во что бы то ни стало повидать Ивана Андреевича перед защитой диплома.

Но Аграфена Васильевна, завидев Зырянова, сейчас же вставала и загораживала широким телом двери директорского кабинета и звала на помощь курьершу. Обе стояли тесно рядом и таращили злые от испуга глаза, как две квочки, готовые поднять крик, захлопать шерстяными вязаными крыльями.

Василий настиг академика при входе в институт и быстро рассказал о своих делах.

— А что, если бурение покажет тебе высохший пласт, что тогда? — спросил учитель, проходя в кабинет.

И Аграфена Васильевна, отвернувшись с обидой, пропустила обоих.

— Тогда, Иван Андреевич, полнинская мелкая скважина не вскроет законы нефти байкальской, так как на Байкале кембрийские породы лежат на больших глубинах, где они не выветрены.

— Значит, и самый полный провал на Полной не убедил бы тебя в ошибке? — с угрозой спросил директор.

— Ничуть. Я могу найти глубины разные, до двух, трех, четырех тысяч метров, где условия сохранения могут быть в тысячу раз лучше.

Грозное выражение сошло с лица старика, он рассмеялся:

— Ладно, рассказывай. Тебе же просто хочется поплакать в мою жилетку.

И Василий, не теряя времени, стал рассказывать о своих переживаниях. Об отношении к нему со стороны студентов. О том, как его гоняли всю зиму из всех учреждений. О том, что надо во что бы то ни стало преодолеть бюрократизм со стороны таких хозяйственников, как начальник Главзолота, потерявший партийную совесть.

— Если ты посмеешь еще раз выразиться подобным образом…

— Виноват, Иван Андреевич, больше не буду… Иван Андреевич, последний раз в жизни поддержите меня, и больше я не буду вам надоедать.

— Это ты веришь, что больше не будешь мне надоедать, но я не верю.

— Иван Андреевич, это не желание мое — найти кембрийскую нефть. Это идея моя и убеждение мое! Иван Андреевич, я очень прошу прибавить что-нибудь к моим словам!

— Чего тебе прибавить?.. — Он рассмеялся. — Четыре часа ты сам прибавлял в свою пользу. Чего тебе прибавить!.. Если такое сильное стремление… Я тебя понимаю, что ж.

Телефон зазвенел на столе, Иван Андреевич протянул руку Василию:

— Прощай пока, Вася! Желаю тебе удачи.

Затем он взял трубку, а Василий выбежал в волнении, толкнул кого-то, извинился с разбегу… Он уже мчался по Калужской и вдруг решил, что в таком настроении следует идти в ЦК, а вовсе не в библиотеку.

Иван Андреевич сказал по телефону:

— Да, я слушаю… Да, я. Здравствуйте, Максим Алексеевич!.. Я знаю Зырянова хорошо, он мой ученик… Ну, так что из того, что медведь? На медведя вы охотник… Ах, медведь обложил охотника?.. Конечно, могу посоветовать: дайте ему хороший медвежий завтрак, миллиона полтора для разведки в Якутии… Он больше и не просит? Ну, так вы же дешево отделаетесь.

Иван Андреевич положил трубку и ухмыльнулся на полтора миллиона.

В Промышленном отделе ЦК заведующий слушал горячий монолог Зырянова и время от времени совершенно напрасно пытался вставить слово:

— Главзолото…

Но Зырянов непреодолимо продолжал свою речь.

— Вы потребуете у Главзолота… — сказал заведующий.

Но Зырянов усилил голос без малейшей заминки и с твердостью взглянул на слушателя:

— Я ничего не требую. Я прошу теперь только об одном: развеять туман косности…

В кабинет вошел помощник заведующего отделом. Зырянов, здороваясь за руку, безостановочно продолжал напролом, но помощник сердито сказал:

— Где же вы пропадали, дорогой товарищ? Идите в Главзолото. Вы еще успеете. Начальник вас примет.

Василий побежал через площадь. Начальник сказал, не глядя:

— Мы посылаем комплексную экспедицию в Якутию на золото и олово. Нефть, — прибавил, вспомнив. — Вы назначаетесь начальником нефтяной группы и подчиняетесь Меншикову, начальнику всей экспедиции.