Василий организовал две бригады помощи — трамвайному парку на Шаболовке и автобусному парку — для выполнения их плана. Нефтяной институт не мог допустить, чтобы план сорвался у ближайших соседей!..

И бесконечное количество раз Василий ходил по физическим и химическим лабораториям.

Он не мог ждать пять лет, имея все книги в руках, пока ему сообщат в порядке программы то, что содержали эти книги, — все, что стало уже известно человечеству до этих пор! Лихорадка познания трясла его, и он писал письма товарищам детства на Выми: «Часы, ночи, сутки — все слилось в один комок!»

Но чем больше становилось известно человечеству, тем больше появлялось поводов для удивления. Этого еще не знал Василий — судьба человечества была и его судьбой.

«Правильно наблюдайте факты, изучайте само явление в природе и сопоставляйте, — учил студентов Иван Андреевич. — Это единственный путь для геолога-разведчика и для ученого».

Он не говорил: «Запоминайте факты»: это, он считал, подразумевается. Необходимость запоминать факты очевидна для каждого. Нельзя сопоставить факты, которые не помнишь. Если вы не научитесь запоминать, бесполезно и наблюдать; вы и не можете изучать.

Василий слушал с улыбкой удовольствия волшебные рассказы второкурсников о том, что Иван Андреевич знает наизусть каждую буровую скважину по всему СССР и ее историю.

«Позвольте, это вы про какой номер? Сто девяносто первый? Знаю». И начинает рассказывать об этой скважине: когда она «забурилась», что она встретила по пути, все неполадки во время ее бурения и в эксплуатации.

Он знал всех буровых мастеров по имени и отчеству!

Василий считал, однако, что в этом нет ничего волшебного. Он объяснял это студентам:

— Иван Андреевич укрепляет свою память необъятным количеством фактов…

— Это укрепляет память?.. — с коварной серьезностью спрашивали студенты и хохотали.

— Да, конечно, — настаивал Зырянов, не смущаясь насмешками. — Иван Андреевич может сопоставить все факты, не допуская спекуляции и упрощения…

Великое удивление детства разрешилось без удивления — Василий узнал, каким образом нефть залила Жирную речку: поднялась на поверхность из глубины по щелям пористых известняков. Теперь это было для него азбукой геологии и почти не заняло его. Он был захвачен высшим удивлением, высшей загадкой самого возникновения нефти. Откуда она взялась в глубинах?.. И каким образом?.. Никто еще не ответил окончательно на этот вопрос.

«Самое главное — это подойти к природе образования самой нефти», — сказал Иван Андреевич и повторял это неоднократно.

На втором курсе Василий «занялся этим»: ответ на этот чисто научный, чисто теоретический вопрос будет иметь громаднейшее чисто практическое значение. Это будет почти готовый ответ на вопрос, где искать нефть, где она д о л ж н а быть… Василий Зырянов, лоцман и лесоруб, комсомолец и партизан, принужденный с детства к борьбе за жизнь, не мог отвлечься к чистой учебе — все его привычки противились мысли «отложить» борьбу до окончания учебы, оторвать учебу от деятельности.

Его записи лекций пестрели вопросами к профессору, возражениями профессору, замечаниями о применении положений науки для практики — сразу с указанием, где их применить. Он стремился сделать науку реально ощутимой для себя самого через быстрейшее получение результатов и облегчение труда человека, народа.

Поэтому он не удерживал свои мысли при себе, а сообщал их каждому товарищу, даже не очень желающему выслушать и пусть совсем не согласному… Удивительно, что его слушали все же.

«Люди мучаются, — думал Вася, — государство тратит народный труд на то, чтобы колоть землю где попало, наугад, в большинстве случаев напрасно: бурят десятки скважин и не находят нефти. А профессор Губкин дает, например, существование Второму Баку одним лишь тем, что отверг старую, неправильную теорию зарождения нефти непременно там, где она лежит сегодня. Нефть может перемещаться. Материнские пласты, где она зародилась, где находят нефть в Баку сегодня, в Поволжье и Приуралье лежат глубже пермских, сказал Губкин Иван Михайлович и этими словами указал Второе Баку в глубинах девона, под спудом пермских слоев.

Указал — да. Открыл… Но Второго Баку этим не создал. Потому что тысячи геологов и хозяйственных работников нефти, закосневших в старом, все еще не верят в древнюю нефть и сопротивляются изо всей силы, не дают развиваться Второму Баку. Как убедить их? Чем их донять?

Только одним: докопаться до основания в этом вопросе. Надо непременно докопаться до происхождения нефти, а следовательно, до основания жизни на Земле, до кембрийских слоев. И пройти весь кембрий, до кристаллического фундамента осадочных слоев земной коры».

Василий обратился с вопросом к Ивану Андреевичу, большому специалисту и большевику. Почтительно склоня голову, ссутулясь и глядя снизу вверх, он спросил:

— Почему не может быть нефти в кембрии?

Иван Андреевич ответил:

— Вам говорил об этом Губкин или будет говорить. Чем древнее осадочная порода, тем меньше в ней органических остатков. В кембрийских слоях органического нефтеобразующего материала, по-видимому, недостаточно было.

— По-моему, Иван Андреевич, это не совсем правильно! — вдруг взволнованно сказал студент Зырянов.