Роман в который раз мысленно похвалил себя за безупречно выполненную операцию. Кто сказал, что гипноз – это преступление? И, пожалуйста, вот он – диск – лежит сейчас на его письменном столе. Но почему-то кажется, что во сне он выглядел как-то ярче и… реальнее. Более того – во сне он был живым. Наполненным энергией и силой. Да что там – во сне он просто искрился информацией!

Что делать дальше, Роман не знал. И во сне, и при их первой встрече, диск сам обращался к нему. Попробовать уснуть? Наверное, по здравом размышлении эта мысль показалась бы ему глупой, но он в таких случаях не размышлял – просто подчинялся импульсу – и никогда об этом не жалел.

Роман решительно вытянулся на кровати, стремясь как можно скорее погрузиться в тонкое, неустойчивое состояние между сном и явью. Ему показалось, что уже через секунду он поднялся и, не глядя на своё оцепеневшее на постели тело, скользнул к столу. Он был абсолютно прав. Теперь диск ожил и словно приглашал побеседовать. Роман взволнованно коснулся пальцами рельефной поверхности предмета. Что дальше? Почему во сне у него всегда было чёткое ощущение, что диск имеет прямое отношение конкретно к нему? И даже, скорее, что это он сам имеет непосредственное отношение к данному предмету. Этот момент интриговал его больше всего.

Роман попробовал сосредоточить своё внимание на намерении диска и немедленно получил ответ: перед ним Карта. Назначение Карты? Карта ведёт по пути силы, но чтобы воспользоваться ею, необходимо иметь Ключ. Зачем нужен Ключ? Ключ – проводник и хранитель силы. Где взять Ключ? И тут на Романа обрушился поток информации, которая находилась в совершенно недоступном для его восприятия диапазоне. Никак иначе он не смог бы описать это странное мелькание образов и знаков, которые он совершенно не мог интерпретировать. При этом ощущение того, что ответ получен, было абсолютно достоверным. Какая-то часть его существа, несомненно, получила ответ. Но, похоже, он был с этой частью себя пока незнаком.

Тут Роман заметил, что от диска идёт яркая зелёная ниточка, похожая на лучик. Потянув за неё, он ощутил внезапную боль в сердце. Удивился. Зачем-то потянул ещё. Почувствовал ответную боль где-то там, на другом конце этой нити. Озадачился этим странным фактом. А нить пульсировала и наливалась светом. С каждым мгновением она становилась всё ярче, всё горячее. Одна из надписей вспыхнула слепящим зелёным светом. В какой-то миг Роману показалось, что кто-то держит его за руку и тянет за собой. Он запаниковал… и проснулся. Перед глазами плавали зелёные круги и яркие жёлтые следы вспышек. Как это всё понимать? Господи, ну, хоть кто-нибудь подсказал бы!

В тоске Роман сначала пожалел, что не может обратиться за помощью к Рудневу. Уж он-то точно знал, что это за штука и как с нею обращаться. Во всяком случае, у Романа сложилось такое впечатление. Но тут он сообразил, что, похоже, есть ещё кое-кто, кто, вероятно, осведомлён об этом никак не меньше босса. Только как же добраться до того, кто дёргает за ниточки?

Руднев вертел в руках запотевший стакан минералки, холодной, как хмурый февральский вид за окном.

– Может, всё-таки чаю? – осторожно спросил сидевший напротив эксперт.

Руднев посмотрел куда-то сквозь него и отрицательно покачал головой. Он никогда не понимал этих людей: пропускать через свои руки такие сокровища и не постичь их истинного предназначения. Вместо этого описывать дурацкие внешние признаки, определять их материальную и историческую ценность, присваивать им инвентаризационный номер – какая глупость!

Дверь открылась, и вошёл хозяин кабинета в нелепом клетчатом пиджаке, который на нём почему-то выглядел отлично.

– Андрюш, всё в лучшем виде!.. Ещё пару минут, и все формальности будут закончены. Ты как – доволен?

– Пока не знаю. – Руднев рассеянно взглянул на его полное круглое лицо с седыми усами щёточкой, которые делали его похожим на моржа и, наконец, отставил в сторону надоевший стакан, от которого так ужасно замёрзли руки.

– Ну вот, я же говорил! – воскликнул гостеприимный обладатель клетчатого пиджака, и к Рудневу перекочевала папка с экспертным заключением, доставленным сотрудником музея. Руднев сдержанно поблагодарил, кивнул, обменялся с усатым доброжелателем рукопожатием и со вздохом облегчения покинул кабинет.

Решительным шагом направляясь к выходу, он заметил двигавшегося в том же направлении Романа.

– Какая встреча! – Руднев нагнал компаньона и цапнул его за локоть. – И что мы здесь делаем? – зловеще поинтересовался он.

– Просвещаемся, – по возможности вежливо ответил Роман. – Музей Востока – публичное заведение и я имею полное право здесь находиться. – Он оторвался от созерцания идеально начищенных рудневских ботинок, которые были явно зачарованы от воздействия февральской слякоти, и поднял на шефа нарочито скучающий взгляд.