Она закрывает глаза и ведёт носом, будто хищник, почуявший добычу, или дикий охотник. Спокойно и медленно кладёт руку на меч, резким взмахом описывает дугу справа и замирает. Пустой, решивший, что может безнаказанно напасть на Куросаки, рассыпается голубыми искорками духовных частиц. На лице девушки появляется удовлетворённая улыбка. Не то, чтобы Карин любит охотиться на монстров, и не то, чтобы ей вменили это в постоянную и нудную обязанность (слава Ками, открестилась). Это, скорее, хобби, повод поддерживать себя в форме на всякий пожарный случай. Хватит на сегодня, любимый город может спать спокойно*, пора домой.

Едва Карин стукнуло семнадцать, её духовная сила резко увеличилась. Этого ждали, хотя и намного позже, однако, у Урахары уже было всё готово. Новое изобретение позволяло стать синигами без риска, правда, времени могло занять не в пример больше. С трудом дожив до летних каникул, когда в запасе есть полтора месяца, Карин позволила поместить себя в странный куб. Если бы Куросаки знали, что "новейшая разработка Урахары" превращает процесс становления синигами в ад без ограничения времени (пока не станешь, ага), хором выбрали бы старую добрую Штольню. Карин справилась недели за три, после чего знатно погоняла изобретателя по полигону, когда тот предложил показать, на что она способна. Затем в гости завалились Кёраку с Укитаке (звали Иссина в Готей). После официального знакомства главнокомандующего с очередным исполняющим обязанности синигами, Карин вручили удостоверение и приписали к тринадцатому отряду. Тогда-то Куросаки и встала в позу, заявив, что не нанималась, и вообще, ей за это не платят, а жить как-то надо. Школу она бросать не собирается, более того, раз Ичиго всё равно после окончания ВУЗа свалит в Общество Душ, семейную клинику ей придётся взять на себя, а это значит, что она будет поступать в медицинскую академию, так что за пустыми бегать недосуг. Ну, или наоборот – исключительно на досуге, в свободное от учёбы время.

Некоторые, конечно, обалдели от такой наглости, Рукия, например, пыталась возмущаться вслух, но сквозь огромную ладонь Ичиго, зажимавшую ей рот, это было делать крайне неудобно. Других поборников правил, таких как Сой Фон или Хицугая, к счастью, не было, и Кёраку, поворчав для вида, утвердил свободный график.

Это было почти четыре года назад. Интересно, как там Ледышка?

Сейчас Куросаки Карин 20 лет и она перешла на третий курс государственной медицинской академии в городе Йокодзама, что на северо-востоке от Каракуры. Официально триместр начался неделю назад, но как таковых занятий ещё не было. А всё потому, что каждую весну по всей стране стартует студенческая азартная игра "сам себе деканат". Во многих ВУЗах Японии принята система, когда студент сам определяет себе набор дисциплин, естественно, в определённых рамках, и расписание на семестр приходиться составлять самостоятельно. От того, как это расписание будет составлено, какие дисциплины выберешь, зависит насколько трудно будет учиться в течение года, не переоценишь ли свои силы, взяв слишком много тяжёлых предметов, уложишься ли в кредит-часы и т.д. У преподавателей своя игра: чей предмет круче: заманишь больше студентов – получишь большую зарплату. Поэтому в первую неделю прошли только презентационные лекции. Куросаки радует, что на 3 курсе достаточно дисциплин общеобразовательного цикла – раз, а во-вторых, в медицинском много обязательных и полуобязательных предметов, которые нужно взять так или иначе. И в связи с этим составить расписание на год намного проще, чем в других ВУЗах. Своё она уже составила. А ещё умудрилась устроиться на классную подработку недалеко от института. В средней школе тренером по футболу, ага.

Карин улыбнулась, вспоминая. История вышла та ещё.

Учебные корпуса медицинской академии, в которой учится Куросаки, находятся на окраине академического городка, что в свою очередь, располагается в центре Йокодзамы. В академгородке собраны все государственные ВУЗы города, и, хотя они независимы друг от друга, их объединяет единая территория и инфраструктура. До ближайшей станции метро – минут тридцать быстрым "Куросакиевским" шагом мимо половины городка и ещё пару кварталов в сторону. На метро Карин доезжает до вокзала и там, пересев на пригородную электричку, едет уже в Каракуру.

Но около недели назад, возвращаясь с установочной лекции, вечная спортсменка, которая уже успела подзабыть, что такое футбол, шла не торопясь, борясь с нежеланием возвращаться домой столь рано. Проходя мимо школьного стадиона, огороженного от тротуара высоким забором из сетки-рабицы, Куросаки остановилась, заприметив, как мальчишки играют в футбол.

"Нет, – тут же поправила она себя, – это не игра, а убожество". На логичный вопрос "кто вас так учил играть", Карин получила подробный маршрут с точной характеристикой… себя. Хмыкнула, разозлившись, и пошла искать вход на школьный двор. Завидев взрослую и очень сердитую девушку по эту сторону забора, школьники слегка оробели, и даже уступили мяч. Впрочем, робость быстро сменилась ехидными смешками. Куросаки тоже с сожалением оглядела свою студенческую форму: белая блузка под коротким жакетом, узкая классическая юбка, туфельки на невысоком каблучке, довольно остроносые. Мда… Но это же Куросаки. Она немного небрежно отбросила сумку в сторону, подошла к мячу совершенно не с той стороны (конечно, не с той, ведь ворота оказались по левую руку), и принялась аккуратно подворачивать юбку на поясе под о-очень заинтересованными взглядами футболистов. Отошла на пару шагов назад, примерилась, сделала короткую разбежку, ударила. Красивый удар вышел, боковой, Тоширо любил такие. Разумеется, забила, что за дурацкий вопрос!

Пока подбирала упавшие челюсти горе-футболистов, выяснила, что штатного тренера в школе нет. Физрук ведёт секцию волейбола, а ещё есть танцы, но там свой тренер – студент на подработке. А зачем Куросаки танцы? Она наплясалась на всю оставшуюся жизнь, и вообще, футбол интереснее, это факт.

Разумеется, директор взял ещё одного студента на подработку, что за дурацкий вопрос.

Карин приближается к дому со смешанными чувствами. В доме – уныло и пусто, никто не смеётся, не дурачится. Никто не ждёт, уже почти год. Это – ещё одна печальная страница жизни семьи Куросаки. Карин зябко обхватила плечи в чёрном косоде и уставилась на крайний фонарный столб на углу улицы. Здесь часто бьются машины, и часто витают души. От того и бьются, что некоторые водители их видят, но не понимают, что это всего лишь призраки. От того и витают неупокоенные, что уворачиваясь от мёртвых, машины выскакивают на тротуар и сбивают живых.

Юдзу погибла не здесь, но точно также, не дожив до совершеннолетия 1 день. Просто два призрака, решившие поиграть на дороге. Просто два человека с высокой духовной силой, пытаясь избежать встречи с призраками, встретились на обочине. Просто один из них был в автомобиле…

Карин делает глубокий вдох, гася рыдания, и продолжает движение домой.

В конце концов, сестрёнка даже память не потеряла при переходе, так что можно считать, что она переехала в другой город. Фактически, так и есть.

С Юдзу ушёл и папа. Его давно и упорно звали в Готей, последнее время у них хроническая нехватка капитанов. Иссин отпирался, сколько мог, в том числе ссылаясь на несовершеннолетних дочерей. Двадцатилетие всё-таки отпраздновали вместе, но как-то скомкано и нарочито весело. Когда встал вопрос, кто пойдет в Общество Душ с Юдзу, отец разрывался между желанием проводить младшую и помочь ей освоится в Сейретее и нежеланием оставлять старших детей в Мире Живых. С другой стороны, Иссин всегда был более близок с Юдзу, в то время, как Карин была близка с братом, а тому оставался ещё год учёбы в университете. На том и порешили.