Через пару дней Исида Рюкен с пофигистическим выражением лица вписал в историю болезни Куросаки-старшего смерть от инфаркта (бедный папочка не вынес трагической смерти любимой доченьки), и их тела захоронили рядом с могилой Масаки. На этот цирк, где Иссин продолжал закатывать истерики, что оставляет таких больших и самостоятельных детей, пришли только свои. Карин опять спряталась за щитом равнодушия, Юдзу застенчиво улыбалась, Ичиго тоже старался выглядеть бодрячком, чему немало способствовали подзатыльники, выдаваемые Арисавой. Урахара, размахивая веером, заверял, что присмотрит за отпрысками Куросаки, как за своими (Карин уже стало страшно) и сокрушался, что не пришёл Исида. Ёруити вылизывала шёрстку, она лишь коротко мявкнула, когда брюнетка сцапала её на руки и принялась остервенело поглаживать, скрывая нервное напряжение.

Куросаки остались вдвоём, но то, что это ненадолго, Карин знала. Закончив в этом году медицинскую академию, Ичиго также засобирался в Общество Душ, где его уже ждали капитаном восьмого отряда, пока на испытательный срок, и Рукия.

Ичиго и Рукия. Над этой парой ржала половина Готея и все одноклассники Куросаки, наблюдая практически шоу "За стеклом". Как признавался, как ухаживал, как выяснял отношения с Бьякуей.

Карин не злилась на брата, что он уходит, в конце концов, он нашёл своё счастье. Не злилась на отца – всё-таки он присматривал за Юдзу. Только изредка поминала добрым словом Хицугаю, который обещал заглядывать, но видать совсем погряз в отчётах. Спросить же о капитане десятого отряда у родственников не хватало смелости. Да и потом, ей уже 20, пора заняться собой. А, возможно, даже, личной жизнью, благо все предпосылки для этого есть: сумасшедших родственников в опасной близости не будет, синигами и аранкары тоже прекратят наведываться, и она, наконец, сможет жить обычной непотусторонней жизнью рядовой студентки – не об этом ли она когда-то мечтала,

игнорируя призраков.

И нечего хвататься за сердце! Куросаки – всё та же Куросаки, она не собирается целенаправленно заводить ухажёров. Карин даже уверена, что Судьба (или кто-то там ещё) сама приведёт в её жизнь нужного человека, но таковых в своём ближайшем окружении пока не видела. Вылизывающийся на подоконнике голубой котяра, которому нестерпимо хочется засунуть хвост в дыру и завязать узлом по ту сторону, или мальчишка с седыми волосами и холодными глазами, который давно про неё забыл, – всё это мило, но не практично. Она бы и вовсе уехала отсюда, да продавать родительский дом не хочется, всё-таки тут было столько всего … радостного. И уж тем более не хочется оставлять отцовскую клинику. Сейчас она закрыта, заниматься этим некому, да и некогда, но Карин её обязательно восстановит, как только получит диплом врача. В какой момент семейное дело, не вызывавшее особого восторга, стало причиной для движения вперёд, Куросаки не помнила, но о выборе ВУЗа не жалела. Помнится, пару лет назад на дне рождения Ичиго его друг и одноклассник сказал, что Карин стала походить на его отца. Исида тоже говаривал, что способности квинси не прокормят семью, и Куросаки была с ним в этом согласна.

Карин проходит домой сквозь дверь, поднимается наверх в комнату, которую некогда занимал брат, и соединяется с телом, валяющимся на кровати. И лишь после этого во всё горло кричит "Я дома!" Хотя, для кого это делается, ведь дома никого нет, и она это знает. Где шляется братик – неизвестно.

Девушка заходит в ванную, на ходу стягивая резинку, и включает почти холодную, на грани терпения, воду. По правде говоря, сполоснуться стоило ещё в виде синигами, а заодно обработать синяки и ссадины, иначе всё это неминуемо проступит на пока живом теле. Но бродить по дому в таком виде, пугая местных призраков, нет никакого желания. С другой стороны, это повод вытравить всех привидений. Порядочные души-плюс должны обитать "там", ага.

Не так давно остриженные волосы едва касаются плеч и, намокнув, липнут к шее и щекам. Пена от геля с коричным ароматом окутывает манящим облаком, вызывая улыбку на чуть пухлых губах, а слух ласкает шелест воды из душа. Дитя урбанизации.

Капельки скатываются по округлым грудям, выпирающим рёбрам, чуть угловатым бёдрам, которые вопреки обещаниям Ёруити, так и не приобрели плавности форм. Слишком худа, но кто за ней присмотрит, если сестрёнки нет рядом? Остаётся только благодарить собственную силу воли, что не подсела на хотдоги и прочий фастфуд.

Карин шлёпает по полу босиком, завернувшись в махровое полотенце, и спускается на кухню. Извлекает из полупустого холодильника пакет молока, наливает в стакан – отлично, ещё на утро останется, и ставит в микроволновку. Лучше бы греть на плите, но тогда не избежать пенки, которую Карин не очень любит, и мытья лишней кастрюли, пусть величиной со стакан. Пока микроволновка гудит, девушка подхватывает пульт и бездумно нажимает кнопки. Прислонившись спиной к столу и обнимая себя свободной рукой за пояс, пялится в телевизор. Убийство, несчастный случай, ещё один, пожар – видимо, время для новостей о чрезвычайных проишествиях, а мозг безошибочно вычленяет те, которые произошли по вине пустых. У синигами слишком убогая фантазия, и все их "зачистки" видно за версту. Со звонком СВЧ-печки вырубает глупый ящик и пьёт чуть тёплое молоко. Перед завтрашними (уже сегодняшними) лекциями – самое то. Через четыре часа вставать.

Куросаки заходит в аудиторию, мельком оглядывая присутствующих. В потоке, где три четверти студентов – парни, учиться не сложно. Во всяком случае, ей так казалось в начале. Скучно. Ей часто говорят, что она ошиблась факультетом или учебным заведением. Что ей больше пошёл бы какой-нибудь педагогический колледж. "Педагогический? – фыркает в таком случае Куросаки. – С моими-то нервами?" И ведь "накаркали" – сегодня понедельник, а, значит, ей – на футбольную тренировку. Пары заканчиваются в четыре, пока выйдет из здания, пока дойдёт, пока переоденется (не в спортивном же костюме ходить в академию), итого занятия со школьной командой были назначены на пять. По часу три раза в неделю – вполне сносно.

Пока она проходит к последним рядам, слышит, как перешёптываются "ботаники", прячась за раскрытыми ноутбуками или уткнувшись мордой в планшеты. Карин предпочитает старые добрые конспекты, потому что знает, что мышечная память гораздо сильнее зрительной и слуховой. А забить в компьютер можно и дома, повторенье – мать ученья, ага. И потому тесты она сдаёт непринуждённо.

Девушку провожают заинтересованные взгляды, но ей это не интересно – скучно.

В большой "римской" аудитории длинные столы занимают почти весь ряд, и Куросаки садится ближе к средине, раскладывая письменные принадлежности, пробегет глазами конспект с вводной лекции. Похоже, возрастная физиология будет одним из любимых предметов, да ещё и, очевидно, полезным, особенно сейчас, когда ей предстоит работать с детьми.