– Всё абсолютно спокойно, – заметил Сергей, оглядываясь по сторонам, голос его эхом разнёсся по подъезду площадки, которая была едва светлее, чем погода на улице. Двери были наглухо заперты и так сливались с тёмно-серыми стенами, словно лишь очертания были выгравированы на них в виде обычного орнамента.

– Что же так медленно?

– Этот замок, похоже, не четыре месяца не открывали, а лет десять, – пробубнил Миша в ответ, надавливая со всей силы на заржавевший ключ, и, наконец, замок поддался. Все трое оказались на пороге и по очереди вошли в квартиру. Первым зашёл Сергей, и по памяти во мраке пошёл к выключателю.

– Свет не включается…

– Ещё бы, кто, по-вашему, за него платил? – прошипела Виктория, пытаясь разглядеть в кромешной тьме хоть что-то похожее на проход в другие комнаты. Догадавшись посветить коридор мобильным телефоном, Сергей аккуратно, обходя разбросанные кучки вещей, прошёл в глубь квартиры. Минуя гостиную, он остановился напротив небольшой двери, проём которой был залеплен жёлтой лентой.

– Что же они с домом сделали? – ужаснулся Миша, озираясь на накрытую белой пеленой мебель, блестевшие голубым светом от коммуникатора битые осколки стекла, порезанные на куски картины.

– Боже мой, даже до них добрались, – с сожалением произнесла девушка, опустив глаза. Сложно было узнать тот прежний дом, в котором когда-то царила невероятная идиллия и взаимоуважение.

Никогда ещё Миша не видел такой потухший холодный камин, который теперь казался чёрной бездонной дырой. Сколько он себя помнил, в их квартире всегда был тёплый и уютный свет, папа его сидел в кресле, читая что-то наверняка познавательное и умное. Чтение было одно из его любимых занятий. Очень часто он брал сына к себе на колени и рассказывал о самом интересном, что есть в мире, наверняка из своих книжек, о далёких и бескрайних степях, о глухих таёжных лесах, из который никому ещё не удавалось выбраться, о ледяном севере, где люди строят себе дома изо льда, ездят на оленях, и о тёплых краях с глубокими морями и озёрами, стоя на берегу которых, даже разглядеть горизонт сразу не сможешь. И что всё это – одна большая и великая страна. Раскрыв глаза, боясь мигнуть, Миша боялся упустить любую мелочь из рассказов папы, очень злился, когда их разговор прерывала мама, зовя всю семью обедать или когда рояль, на котором постоянно занимался брат, играл слишком громко.

Особенно сложно было осознать, что этим мгновением никогда не суждено было повториться, что света в том доме уже нет и папы тоже нет.

– Кабинет оцеплен, господа! – торжественно провозгласил Сергей, разводя руками в стороны, прервав бушевавшие в сознании Миши воспоминания.

– Сорвите эту штуку, – решительно скомандовала Виктория, указав на ленту.

– А если сигнализация сработает? – испытывающее спросил старший Орлов.

– Какая сигнализация? Сами подумайте, кто бы на неё деньги выделял? Рвите, давайте, не бойтесь.

– Я прошу заметить, что я не боюсь, а проявляю-с бдительность! – с иронией начал оправдываться Сергей, что его брата абсолютно вывело из себя.

– Хватит выпендриваться, тошнит от твоей интеллигенции, как буржуа, честное слово.

В доме воцарилась мертвая тишина, и Сергей и Виктория невольно переглянулись между собой.

– Чувствую печенью, пора бы тебе сократить чтение заметок большевиков, – проговорила Виктория, опасливо отстраняя взгляд от глаз старшего Орлова.

– Говорить интеллигентно, Миша, это прекрасно, изумительно, великолепно…

– И всё же я согласна с тобой, Мишка. Меньше нужно ораторствовать и больше делать. Уже пять минут на одном месте топчемся, а всё из-за какой-то ленты! Вас Львом нужно было назвать, а не Сергеем. Открывайте!

Подведя глаза к потолку, Сергей разорвал ленту и толкнул двери, ведущие в кабинет... Такого обращения со старыми вещами никто не ожидал, неудивительно, что поднявшаяся пыль вызвала защитный кашель и слезотечение у обыкновенных людей. Прикрывая нос и рот рукой, Виктория, перешагнув книги, разбросанные на полу, пробралась к середине комнаты.

– Знаете, где ваш отец хранил документы?

– Естественно, как-никак мы его дети, – откликнулся Сергей, идя следом за девушкой. – Вот, видите стену напротив книжного шкафа, там раньше висела видимо ваша картина – клён и красные рябины на фоне осеннего пейзажа, «Аллея в октябре», кажется. Любимая картина папы. Он очень ценил искусство, был поклонником и коллекционером многих произведений и небольших скульптур, но… он часто говорил: «весь этот дорогостоящий, пафосный абстракционизм и мазня – ничто в сравнении с обычным пейзажем осенью, изображённый с душой». Мда, признаться и меня чем-то затронуло искусство…

– А если обрезать вашу вдохновенную речь ближе к тому моменту, в которой ваш отец говорил о документах? – холодно перебила Сергея девушка. Похоже, она не лгала о том, что ей искусство даже своё безразлично.

– Так если вы приглядитесь, то увидите на той стене отблески сейфа…

– Сейф, ну конечно, без очков не вижу и не соображаю, – хлопнула себя по лбу девушка. – Знаете пароль?

– Знаю, конечно, – с гордостью напел Сергей. – А вот правоохранительные органы, видимо нет. Сейф-то целый. Семь, один, девять, один, ноль, один, шесть и два.