Кто-то из гостей всё-таки догадался вызвать полицию. Роскошный Бугатти едва успел покинуть двор мэрского особняка, как послышался вой сирен и к дому, радостно мигая проблесковыми маячками, подъехали три патрульные машины.

— Вовремя мы, — оборачиваясь, заключил Дэн.

Словно провожая беглецов, грянул праздничный салют, и ночное небо осветили яркие разноцветные мерцающие шары.

— Босс, вы как обычно, — хохотнул Тед, из чего Лия смогла заключить, что художник частенько практикует такие экстремальные отъезды.

— Да ладно тебе, — возразил Ривенхарт. — Сегодня все мирно и спокойно.

— Вижу, — усмехнулся гонщик. — То-то у вас нос, как слива.

Девушка, широко распахнув глаза от удивления, слушала этот разговор, менее всего походивший на беседу работодателя с водителем. Скорее они напоминали двух сорванцов, увлеченно обсуждающих удачную вылазку в соседский сад за яблоками.

— Это досадная случайность. Ладно, Тед, заткнись и смотри на дорогу.

— Как скажете, босс, — парень послушно замолчал.

Лия довольно долго не решалась обратиться к художнику. Он, казалось, полностью ушёл в себя и забыл о её существовании.

Сияющий огнями город остался позади и сейчас почти пустую загородную дорогу освещал лишь свет фар. В салоне тихо играла музыка.

Когда Ривенхарт в очередной раз шмыгнул носом, Лия вытащила из клатча носовой платок. Протянув руку, она осторожно вытерла кровь с лица художника и участливо поинтересовалась:

— Больно?

— Теперь уже нет, — улыбнулся Дэн. — У вас очень нежные руки.

Её кулачок с зажатым в нём платком накрыла его тёплая ладонь.

— Господин Ривенхарт, я хотела вам сказать… С вами так спокойно...

Художник иронично изогнул бровь, ожидая продолжения. Было видно, что с его языка готова сорваться очередная колкость и он сдерживается изо всех сил.

— Не смейтесь, пожалуйста. Я не знаю, как это правильно выразить. Это был очень… — Лия запнулась, пытаясь подобрать верное слово, — …насыщенный и необычный вечер. Я никогда не испытывала столько эмоций. Мне кажется, любая на моем месте чувствовала бы то же самое. Вы даете женщине уверенность в защищенности. Это так важно.

Она вновь ничего не понимала. Вопреки её ожиданиям, выслушивая витиеватый комплимент, Дэн мрачнел на глазах.

— Мне всё это запомнится надолго. Шампанское, красивое платье, роскошные украшения. — Лия тряхнула головой и погладила пальцем серьгу. — Скажите, а откуда у вас эта красота? Вам их оставили в наследство?

Ривенхарт вдруг смертельно побледнел и сжал губы в тонкую линию.

— Да... оставили... А вот вы, похоже, решили их присвоить?

Девушка ахнула, замерла на секунду, словно не могла поверить в услышанное, и чуть не расплакалась.

— Что? — обиженная и взволнованная, она не сразу смогла расстегнуть замочки и вытащить серьги из ушей. — Вот, возьмите, — выдохнула Лия, всунув драгоценности ему в руку. — Надеюсь, платье снять прямо сейчас вы не потребуете?

— Платье можете оставить себе в качестве оплаты за услуги, — сухо отчеканил он. — А вот футляр верните.

Девушка похолодела. Она совершенно не помнила, куда подевала черный бархатный мешочек. Лия, пошарила рукой по сиденью и, к счастью, нащупала шнурок, торчащий из-под её платья. Чуть приподнявшись, она вытащила футляр и буквально швырнула им в Ривенхарта, едва не выкрикнув вслух: «Подавитесь своим мешком!»

Негодяй! Как он мог подумать о ней такое? Решил, что она воровка? Лия изо всех сил старалась не разрыдаться. Вот еще! Не дождётся. Не стоит плакать из-за такого ничтожества, которое не стоит её мизинца. Этот отвратительный тип избил человека, макнул его в торт, разгромил банкетный зал, испортил юбиляру день рождения, да еще и приставал к ней! А в итоге сбежал от полиции.

Как она могла с ним целоваться? О чём думала? Вероятно, всему виной были его глаза. Лия решила, что больше никогда не поддастся их колдовству. И вообще, она не желает с ним разговаривать, и лучше будет любоваться пейзажем за окном, и плевать, что там уже ничего не видно.

А Дэн осторожно положил серьги в мешочек, зажал их между ладонями и закрыл глаза.

Девушка, с трудом сдерживая слёзы, тайком взглянула на своего обидчика в надежде, что он одумается и пожалеет о том, что был так несправедлив. Ривенхарт будто впал в транс, его губы почти беззвучно шевельнулись, прошептав лишь одно слово:

— Прости, — но адресовано оно было явно не Лие.

========== Глава 49. ==========

Приехавшие полицейские машины затормозили у ворот мэрского обиталища. Высокий сержант и его напарник проследовали вовнутрь.