Но здесь, вдали от шума первенство принадлежит приглушенным звукам ночи — шорохам, стрекотам и глухому уханью. Вокруг раскинулась широкая картина леса, окрашенного темнотой в таинственные тона.

Между двух сучьев огромного дерева пролегает небольшой мост, а прямо на мосту стоит, согнувшись и сложив локти на кажущиеся хлипкими деревянные перила, мужская фигура. Будущий магистр Нового ордена джедаев еще молод. Бен никогда даже не представлял его себе таким молодым.

— Люк, что случилось? Почему ты не веселишься с остальными?

Обернувшись — вместе с молодым Скайуокером — на звук звонкого, задорного девичьего голоса, Бен вдруг замечает мать — такой, какой она была тридцать лет назад. Девчонкой с длинными, густыми кремово-русыми волосами, которые не уложены в одну из ее изысканных причесок, а лежат, распущенные, на плечах и липнут к раскрасневшемуся нежному лицу. Лея улыбается и дышит часто, как после долгого бега. Ее глаза сияют радостью. Похоже, что она только что веселилась. Возможно, танцевала в ночи среди факелов, под ритмичные звуки барабанов, вкладывая в эту все свои природные энергию и страсть.

Никогда прежде Кайло не доводилось видеть генерала Органу такой: простоволосой, веселой и непосредственной. Не обремененной тяжестью политика, или руководителя Сопротивления.

— Лея, ты помнишь свою мать — настоящую мать?

Вопрос явно заставляет принцессу смутиться. Она всегда знала, что чета Органа-Антиллес не являлись истинными ее родителями. Тот факт, что среди многочисленных достоинств королевы Брехи Антиллес имеется единственный, но солидный недостаток — что она так и не сумела подарить семье и народу наследника, несмотря на все свое горячее стремление, — этот факт публичной особе, вроде нее, трудно было утаить. Таков суровый спрос с первой леди Альдераана. Каждый из пяти ее выкидышей сопровождала череда слухов в голонете, и Бреха, скрепя зубы, терпела. Пока наконец не наступила развязка. Личный врач королевы объявил о том, что следующую потерю ребенка, не говоря уж о беременности и родах, она не переживет. Об этом опять-таки знали все, потому что скрыть такую горькую, но важную новость было невозможно. Как раз эта новость позволила общественному мнению допустить, чтобы приемный ребенок, решение о котором тотчас было принято несчастными супругами, получил все права принца, или принцессы. Это было важно, чтобы соблюсти закон, который уже многие десятилетия помогал придерживаться баланса между знатными семействами, не допуская новой междоусобицы. Хитросплетения системы династических браков и привилегий позволяли в этом исключительном случае закрыть глаза на истинное происхождение будущего наследника.

Но как Люк Скайуокер мог знать о том, чего она, Лея, никогда никому не рассказывала?

— Немного, — говорит девушка, потупившись. — Это не образы, а скорее ощущения.

— Расскажи мне.

— Она была красивой, доброй. Только очень грустной. Она умерла давным-давно.

Маленькая женщина с восхитительными черными кудрями и залитым слезами лицом. Она никогда не склонялась над колыбелькой своей дочери, никогда не видела ее и не говорила с ней — все это Лея додумала сама, фантазируя и причудливо играя с теми образами, которые подсказывала ей неведомая сила с самого раннего детства.

Но если бы только судьба дала этой маленькой женщине шанс — Лея уверена — та стала бы самой лучшей матерью в целой галактике.

Люк переводит взгляд куда-то помимо собеседницы.

— А я совсем не помню своей матери.

Близнецы говорят друг другу куда больше, чем звучит в их словах. Их основной язык сейчас — это язык чувств.

Внезапно Бен понимает то, что осознают, к своему изумлению, и они оба — что сейчас имеют в виду не двух разных женщин, а одну и ту же.

— Люк, скажи мне, что тебя беспокоит?

Скайуокер поднимает глаза к небу.

— Вейдер сейчас здесь…

Лея вздрагивает, словно от холодного дыхания и, закусив губу, несмело спрашивает:

— Откуда ты знаешь?

— Я чувствую… — загадочно отвечает молодой человек. — Он пришел за мной. Он ищет меня. Пока я с вами, вся группа в опасности. Наша миссия под угрозой срыва. Я должен уйти… должен встретиться с ним.

Его руки в мертвецки-крепкой хватке ложатся на плечи Леи.

— Но почему?

— Он — мой отец.

— Как?.. — выдыхает принцесса со смесью недоверия, жалости и отвращения. Такое выражение ее сын предпочел бы не видеть никогда.

— И не только, — пальцы Люка сжимаются сильнее, хотя и не причиняют боли.

Лее отчаянно хочется убежать, скрыться где-нибудь. Однако она не пытается вырваться, вместо этого глядя, будто загипнотизированная, в лицо Скайуокеру и мелко дрожа.

— Тебе нелегко будет узнать об этом. Но если мне не суждено вернуться, если я погибну, ты останешься последней надеждой Альянса.

Лея упрямо трясет головой.

— Не говори так… ты наделен силой, которую я не понимаю, и которой у меня никогда не было и не будет.

Скайуокер лишь невесело усмехается.

— Ты ошибаешься, Лея. Ты тоже наделена Силой. Со временем ты научишься пользоваться ею так же, как и я. — Люк выдержал кратковременную паузу, вновь поглядев на небо. — Сила всегда питала мою семью: моего отца, меня самого… и мою сестру.

Лея на миг прикрывает глаза. Неверие, ужас осознания, боль и бесполезный гнев — вся гамма чувств, промелькнув на ее лице со скоростью кометы, исчезает, оставив только странную, на удивление спокойную улыбку.