— Так вот к чему вы клоните, — фыркнула Лея. — Хотите сказать, что Викрамм в сговоре с Первым Орденом. Судите других по себе.

— Поверьте, иногда Первый Орден способен делать такие предложения, отказаться от которых не представляется возможным, — парировал хевурионец. — И не забывайте, что в годы Войн клонов Шив Палпатин тоже состоял в сговоре с Конфедерацией независимых систем. Я не хочу запугивать вас, Лея, или призывать к чему-то. Просто считаю своим долгом предупредить, чтобы вы были осторожнее. Да вы и сами наверняка чуете опасность, оттого и сидите сейчас на этой чахлой планетке, а не в ваших личных покоях на Корусанте. И правильно делаете, скажу вам. Учитывая последнее голосование в сенате, по итогам которого выяснилось, что далеко не все власть имущие готовы присвоить Викрамму статус командующего армией. Не удивлюсь, если канцлер обвинит в своем провале оппозицию и, наверное, будет отчасти прав. А ведь популисты давно признали вас своим негласным лидером.

— И что же с того?

Генерал внезапно ощутила рябь в подушечках пальцев.

— Скажите, канцлер, или кто-то из его приближенных связывался с вами? Просил лично прибыть на Корусант?

Лее пришлось признать:

— Да, связывался. Неоднократно. И говорили со мной в довольно грубой форме.

Эрудо с довольным видом — «в яблочко!» — хлопнул в ладоши.

— Разумеется, разумеется. Ведь на Корусанте вы будете у него, словно на ладони. И при случае от вас не составит труда избавиться. — Он сделал пару шагов назад и оглядел Лею каким-то оценивающим взглядом. — Не нужно пребывать в сенате, генерал, чтобы знать, что вы с вашей безупречной репутацией и идеалистическими порывами сейчас для Викрамма — все равно, что кость, застрявшая в горле. Сопротивление считает вас живым символом борьбы за свободу, чистым и совершенным. Не будь вас, канцлер сумел бы подмять Сопротивление под себя, назначив главой войск свое подставное лицо.

— И что же вы хотите предложить мне?

— Для начала — не покидать Эспириона. Это крохотная планета, которой руководит ваша родня. Уж здесь-то появление грозных мандалорских парней не останется незамеченным.

— Сидеть, сложа руки, в ожидании, когда наемные убийцы доберутся до нас? — Лея покачала головой с самым твердым видом. Нет, такое не по ней.

Если подозрения Ро-Киинтора справедливы, ей тем более необходимо скорее лететь в столицу, чтобы предупредить своих сторонников в правительстве и среди Сопротивления. Ведь не исключено, что канцлер, не добравшись до генерала, откроет скрытую охоту на них. К тому же, Лея своими действиями поставила под удар юную леди Антиллес, которая сейчас отдувается за нее в сенате.

Но как же Бен? Страшно подумать, что он может натворить в своем невменяемом состоянии, если узнает, что мать, чувствительная к Силе, которая способна хотя бы в какой-то мере сдержать его, покинула планету.

Эрудо, разгадав смысл ее движения, невесело заметил:

— Опять этот тупой идеализм Скайуокеров, Лея. Как же вы с ним скучны и ограниченны, право слово! Вы в самом деле так сильно хотите быть похожей на леди Наберри? О да, сенатор Амидала была, без сомнения, самым непорочным из всех созданий в галактике, чья грудь исходила голубым пламенем мужества и жертвенности. Вот только один грех она все же себе позволила — вскружила голову парнишке из ордена джедаев и выскочила за него замуж, никого не поставив в известность. Это ведь она погубила Вейдера, не правда ли? Из-за нее, из-за своей дражайшей супруги ваш отец поддался уговорам Палпатина и в результате сделался его личной машиной для убийства. Воистину, драма, достойная поэтического слога!

— Заткнитесь, Ро-Киинтор! — огрызнулась Лея. — История моей семьи никоим образом не касалась вас шесть лет назад, и сейчас не касается.

Слушая его издевательские речи, Лея впервые за последние годы подумала, что, быть может, ее давнее решение отослать сына на Явин, под благостную сень храма джедаев, подальше от политической грязи, не было таким уж ошибочным. Кто знает, как сказалась бы на Бене, больном, несдержанном и, к тому же, чувствительном к Силе мальчике та среда, в которой ему поневоле пришлось бы существовать, останься он с родителями?

В самом деле, могла ли она представить, что истории любви ее отца и матери; истории, в одной одухотворенной трагичности которой присутствовало нечто сакральное — кажется, даже Император в какой-то мере признавал это, опасаясь раскрывать кому-либо тайну жены Вейдера — этой восхитительной истории с годами не раз коснутся чьи-нибудь мерзкие языки?

— Я бы на вашем месте отправил на Корусант кого-нибудь из своих людей. Ведь есть же те, кому вы можете доверять, и о ком не будут знать канцлер и его окружение? Пусть ваше доверенное лицо попытается осторожно разузнать все обстоятельства этого дела и при необходимости вывести Викрамма на чистую воду.

— А вы, я вижу, все продумали, — хмыкнула генерал.

— Поневоле, Лея, поневоле. Мы с вами оказались в одной лодке, и нам обоим придется приложить усилия, чтобы остаться на плаву.

— Одного не понимаю, — призналась Лея, — почему Тадл перед своей кончиной отослала инфочип именно вам?

Учитывая репутацию Ро-Киинтора, изрядно подпорченную данными с «Хевурион Грейс», такое решение леди Беренко казалось поистине удивительным.

— Все просто, — сказал Эрудо, — она знала, что я давно приглядывался к Викрамму. Ведь было очевидно, что тот метит на самый верх. Такие люди весьма опасны.

— То есть вы продолжали шпионить за членами сената? Ведь Викрамм наверняка не был единственным, за кем вы следили?

— Разумеется, не был. Однако он привлек мое внимание еще в то время, когда меня не успели изгнать.

— И Тадл помогала вам?

Хевурионец отвечал загадочной улыбкой.

— Скажем так, я помогал ей той информацией, которой располагаю. А она помогала мне.

— И вы полагаете, что я смогу доверять вам после всего, что мы с вами сделали друг другу?

— Нет, конечно, я так не думаю. Хотя мне все же хотелось бы просить вас замолвить за меня словечко перед вашей экстравагантной родственницей. Иначе подозреваю, что губернатор сочтет меня опасным и отправит в тюрьму.